Ларс, лежавший рядом, медленно пришел в себя. Он посмотрел вокруг, и на его лице отразилось изумление. «Цвета… – прошептал он. – Они… они возвращаются. "Песня" леса… она изменилась. Боль ушла. Осталась… тишина. И… ожидание».

Они осторожно поднялись на ноги. Поляна вокруг Сердца Леса преобразилась. Искаженное дерево все еще стояло в центре, его ствол был покрыт шрамами, как напоминание о пережитом кошмаре. Но черные слезы больше не текли по его коре. А из трещин, там, где раньше сочилась тьма, теперь пробивались тонкие, нежно-зеленые ростки. У его подножия, там, где раньше пульсировал «узел» Спящего, теперь лежал гладкий, черный камень, от которого исходило слабое, спокойное тепло.

«Мы… мы сделали это?» – Элиана не верила своим глазам.

Сестра Лира, бледная, но с торжествующей улыбкой на губах, кивнула. «Да. "Очищающая Песнь"… она сработала. "Узел" нейтрализован. Лес… он начинает исцеляться».

И действительно, перемены были заметны повсюду. Мрачный, гнетущий полумрак начал рассеиваться, уступая место более мягкому, рассеянному свету. Тишина, прежде давящая и полная затаенных стонов, теперь стала другой – глубокой, умиротворяющей, наполненной едва слышным шелестом пробуждающейся жизни. Даже деревья вокруг, казалось, выпрямились, их скрюченные ветви больше не напоминали руки утопающих, а тянулись к свету с какой-то новой, робкой надеждой.

Они разбили лагерь на той же поляне, у подножия исцеленного Сердца Леса. Нужно было отдохнуть, восстановить силы. Алекс и Ларс спали почти сутки, их тела и души медленно приходили в себя после невероятного напряжения ритуала. Рорик, брат Кассиан и сестра Лира по очереди несли вахту, наблюдая за лесом, который, казалось, просыпался от долгого, мучительного сна.

В последующие дни они стали свидетелями настоящего чуда. Лес оживал на глазах. На мертвых, почерневших ветвях появлялись первые, клейкие листочки. Сквозь слой пепла и гнили пробивались цветы – сначала бледные, почти бесцветные, затем все более яркие и разнообразные. Вернулись птицы – их робкое чириканье сначала удивляло, а потом радовало слух. Даже ручьи, раньше несшие черную, ядовитую жижу, теперь текли чистой, прозрачной водой.

Но это пробуждение было не только радостным. Высвобожденная энергия, дремавшая в «узле» Спящего и теперь очищенная «Песнью», была настолько мощной, что лес, казалось, находился в состоянии лихорадки. Иногда земля под ногами вздрагивала, из расщелин в скалах вырывались струи пара, а по ночам в глубине леса вспыхивали странные, блуждающие огни.

«Лес пробуждается, – говорил брат Кассиан, наблюдая за этими явлениями. – Но он еще слаб и нестабилен. Как больной после тяжелой болезни. Ему нужно время, чтобы обрести новое равновесие».

Ларс чувствовал это особенно остро. Его дар, хоть и приглушенный, позволял ему ощущать эти мощные, хаотичные потоки энергии. «Здесь… очень много силы», – говорил он. «Чистой, первозданной. Но она… дикая. Необузданная. Она может быть как целительной, так и разрушительной, если не найти к ней правильный подход».

Однажды Рорик, вернувшись с охоты (теперь в лесу снова появилась дичь), принес странную новость. «Там, на западе, где раньше было болото, теперь… озеро. Чистое, как слеза. А вокруг него… странные существа. Не твари Спящего. Что-то другое. Похожи на… ожившие деревья. Или духов воды. Они не враждебны. Просто… наблюдают».

Алекс понимала, что их работа здесь еще не закончена. Они очистили «узел» Спящего, но лес все еще находился в хрупком, переходном состоянии. И эта новая, пробудившаяся сила могла привлечь не только добрых духов, но и… кого-то еще.