Ну да. Помнится, с серыми всё тоже начиналось с «совместных исследований». Справедливости ради, Дар Виан действительно сумел завоевать доверие горного народа. Идеалист, путешественник и бессребреник, он составил самое полное этнографическое описание соседних народов и, говорят, добрался даже до орков. Именно тогда у Совета Магнатов и появилась подробная карта месторождений Тёмного Кряжа. Но в последней, изъятой из всех библиотек, главе его «Происхождения рас» был поставлен под сомнение Великий акт творения. Что, несомненно, посягало на устои, скрепы и божественное происхождение людей. В связи с чем «Происхождение» осталось только в закрытых разделах, небогатое имущество было конфисковано в пользу казны. Сам же ученый случайно избежал сожжения заживо. Ибо на момент вынесения приговора уже стал первым подтверждением смертоносного влияния орихарикона на человека.

А потом Красная смерть навсегда встала между людьми и тёмными.

…

Когда умер старший обоза, доставившего очередную партию накопителей из Морност Ород, никто не забеспокоился. И не называл неведомую болезнь Красной смертью. Никто не забеспокоился. Ибо уважаемый был сильно в возрасте, а разъездной характер работы и постоянный стресс не располагают к долголетию. Да, болезнь проявлялась страшно, начинаясь с простой лихорадки и заканчиваясь массированным кровотечением, когда больной захлебывался собственной кровью.

Маги Белой Башни убедились в том, что никто больше из сопровождения груза не заболел, и успокоились. Но мало ли хворей может постичь человека, регулярно посещающего места, богатые орихариконом, столь смертельные для человека. Именно поэтому сопровождение в Морност Ород набирали в основном из потомков смешанных браков.

Но через неделю в дне пути от Прешавицы собственной кровью захлебнулась недавно родившая дочь старосты. А через две очаги Красной смерти полыхали по всем людским поселениям.

Для Дари Красная смерть началась с Нели. Сестрёнка уже вовсю плела косы, но всё равно пришла слушать ночные сказки с младшими к Дари на сеновал. Вдруг закашлялась, плеснув чем-то тёплым на предплечье. Дари укоризненно одёрнула её – мол, прикрывайся. Но Неля не надерзила привычно, а молча осела тряпичной куколкой на солому.

Отец отнёс Нелю в дом на руках. И через два дня она умерла, несмотря на отвары матери, наговоры местной шептунки и палочку с рунами, которые вырезал отец, для постели больной.