Они никогда не видели такого боя. Такой скорости. Такой точности. Казалось, он танцевал, а не сражался, его движения были чужды их миру тяжелых ударов и щитовых стен.

«Кто… кто ты?» – спросил один из выживших, пожилой мужчина с седой бородой.

Кенджи опустил меч. Кровь стекала с лезвия на землю. Он чувствовал, что его силы на исходе. Но он выстоял. Он спас их.

«Я…» Кенджи задумался. Кто он теперь? Не офисный служащий Танака Кенджи. Не самурай без господина из японской истории. Он был чем-то новым. Чужаком с клинком из другого мира.

«Я воин», – ответил он, его голос был низким, уставшим. Он вытер меч о траву, насколько мог, и посмотрел на выживших. «Просто… воин».

Они смотрели на него с благоговением. Для них он был загадкой. Героем, появившимся из ниоткуда, с неведомым стилем боя, который с легкостью расправился с противниками, превосходящими его числом.

Слова «Самурай», «Воин с востока» еще не были произнесены. Но семена легенды были посеяны в крови и стали на этой лесной поляне.

Кенджи стоял посреди опушки, его тело дрожало от напряжения и усталости. Изодранный костюм прилип к коже, меч в руке казался невероятно тяжелым. Три выживших – двое мужчин и женщина – медленно приближались к нему, их лица были бледны, глаза расширены от пережитого ужаса и увиденного зрелища.

Старший мужчина, тот, что говорил ранее, снова открыл рот. Из него полились звуки. Это были слова, Кенджи узнавал их как речь, но его мозг не мог их обработать. Они звучали как бессмысленный набор незнакомых слогов, хоть и произнесенные с интонацией вопроса.

«К… кто ты?» – повторил мужчина, теперь с еще большим недоумением в голосе, видя, что Кенджи не отвечает.

Кенджи моргнул, чувствуя себя полным идиотом. Языковой барьер. Конечно. Сущность обещала «базовое понимание», но, видимо, это требовало какого-то активатора или просто не было полностью завершено в момент его «перенаправления». Он попытался ответить на японском, единственном языке, который он знал.

«Ваташи ва… Танака Кенджи дес…» – его голос был хриплым.

Трое выживших уставились на него, как на сумасшедшего. Непонятные звуки. Странная одежда. Невероятные боевые навыки. Кто он, этот человек? Монстр? Волшебник в маскировке?

«Он… он не говорит на нашем языке?» – пробормотала молодая женщина, прижимая руку к груди.

«Но он же… понимал? Как?» – спросил второй мужчина, более молодой и крепкий, держащий в руках окровавленный топор.

Кенджи видел движение их губ, слышал звуки, но смысл ускользал. Это было ужасно. Он только что спас их жизни, проявил себя как воин, но не мог даже элементарно объясниться. Как ему выжить в этом мире, если он не может общаться с его обитателями?

Внезапно, Кенджи почувствовал странное ощущение. Не в голове, а где-то глубже, в самой сути его существа. Как будто невидимые нити, связывающие его с этим миром, натягивались и перестраивались. Это было похоже на то, как если бы радиоприемник, настроенный на помехи, вдруг нашел нужную частоту.

Звуки, доносившиеся от выживших, перестали быть бессмысленными. Они обрели форму, структуру, смысл. Это было не постепенное обучение, а мгновенное, почти насильственное внедрение. Как будто файл с языком был скачан прямо в его мозг. Он не просто понял их слова; он знал, что они означают.

«Он говорит… что-то на чужом языке…» – услышал Кенджи слова пожилого мужчины.

«Кто ты? Откуда пришел?» – спросила женщина, ее голос звучал испуганно, но и любопытно.

Кенджи сделал глубокий вдох. Он чувствовал, как его голосовые связки и язык готовы произносить эти новые, незнакомые звуки. Он еще не был уверен в произношении, но структура предложений, слова – они были в его голове.