Хроники Корвус Сильва Ася Хоутен

Написано в октябре 2024

Городок впереди пылал. Буквально. Горел, трещал от чëрного огня, какой появлялся только при сжигании высоких серебристых гаут. Искры летели ввысь, к тяжëлым тучам над лесом-укрытием. В сумрачном мареве пахло еловой смолой и горелым мясом. Вязкий тëмный дождь падал с неба, но не мог потушить чуждый этому миру огонь. Не мог уже почти декаду.

Сильвира поджала губы и отвернулась от пожара. Белым пятном она поплыла по чëрному лесу скелетов деревьев. В полыхающем городке, усеянном могилами, больше не было места живым. Когда-то это место стало её домом, теперь его отобрал единственный человек, которому она поверила. Вот и новый урок от мира: доверяй осторожно.

Из темноты между деревьями выползали чëрные и вязкие, как стылая грязь, бестии – призраки межгранья, озлобленные низшие демоны. Сильвира не играла с ними, не медлила. Её ярость обращалась светом и резала созданий тьмы не хуже меча.

– Будь ты проклят, Ви́кан, – прошипела она, вспоминая улыбчивого охотника.

Раньше охотник на живность, теперь – за головами. Сильвира проклинала его за предательство, себя – за глупость. Поверить деревенскому! Как можно? Все знали, все предупреждали, а она тонула в его глазах и выгибалась от нежности прикосновений. Влюблённость затягивала очевидные факты розовым туманом, заставляла забывать, как мечтала заблудиться в лесу после всего, что делали такие же улыбчивые жители её родной деревни.

Бестии не могли завладеть телами тех, кто чист разумом и духом, таких они сжирали без остатка и оставляли гнить грудой неопознанных костей. Викан впитал монстра, выделил ему место в своей душе. Он обратился чудовищем, страшнее которых не было там, где стеклянными кубиками сплывались миры живых и мëртвых. Госпожа Алтея запрещала проклинать людей, пока была жива. Но разве таких всë ещë можно назвать людьми?

Смахнув с бледных щëк разводы от вечной гари, Сильвира подхватила подол платья и зашагала во тьму леса. Она придумает, как получше проклясть охотника, вершившего судьбы тех, кого теперь звали ведьмами. И гнев еë будет рокотать в веках, пока от бывшего возлюбленного и его потомков не останется лишь прах.

Она плыла по ковру сухих листьев, не замечая, как палая листва вспыхивала под босыми ногами.

– Ты всë сделал правильно.

Ломаная тень появилась перед глазами. Обсидианово-чëрная, жидкая, она казалась грязной дождевой водой, которая текла без остановки, пыталась впитаться в землю и отравить. Бестия. Так она представилась, но для Викана имя не значило ничего. Перед ним пятном грязи плыла сама суть силы и власти. К ней хотелось протянуть руку и окончательно утонуть в вязкой тьме, которая затуманивала разум.

С ночи их первой встречи Викан всë чаще терял воспоминания, в голове оставался только чëрный туман. Вот он встретился с тенью, а потом… Потом было что-то ещë. Что-то, после чего он обыкновенно приходил в себя, разглядывая безжизненное тело под ногами. Разглядывая и не испытывая даже капли сожалений. Только тень без хозяина и формы висела рядом, скалясь из темноты клыками цвета снега. С каждым днëм она становилась всë плотнее, всё грязнее.

Викан посмотрел на свои ладони, покрытые пузырьками мелких ожогов. Что-то он делал не так, вера в это жгла затылок калëным железом. Но признать это он уже не мог.

– Да… Всë правильно. Я всегда ненавидел ведьм.

– Хороший сегодня день. Напоминает тот, когда я умерла.

Клара привлекала к себе внимание всех в «Старой подкове». Хрупкая и неуместно красивая, она выделялась в грубом и простом убранстве бара. Настоящая белая ворона в здании с низкими потолками и небольшими оконцами, деревянных столов, наскоро сколоченных из дерева, и сигаретного дыма, она была лишней в этом месте, но чувствовала себя его частью. Обычно сюда приходили усталые лесорубы, отдыхали за кружкой-другой пива, а эта молодая девица вальяжно устраивалась у бара и пила красное вино из бокала, который принесла сама.

Бородатый рыжий Джон, хозяин бара, выгонял тех, кто притаскивал к нему в заведение свой алкоголь и закуски, чтобы не платить, но до знакомства с ней он не видел ни одного человека, который приносил свою посуду. Да и выгонять красивую девицу в сумрачную неизвестность… Джон бросил взгляд на маленькое оконце. По стеклу весь день с силой колотил дождь, за дверью стенал, как десятый младенец его соседушки Уилла, ветер. В такую погоду даже собак старались не выгонять, а она что-то там про хороший день бормотала.

– У вас необычное чувство юмора, мисс Клара.

Почему-то рядом с ней Джон начинал говорить вежливо. Всех эти «мисс» и «мистер» он, заслуженный работяга, не выносил. Всех других нежностей тоже. Даже уверял, что не знает таких слов. А тут вот выучил – в тот момент, когда их взгляды впервые встретились. Не у всех его посетителей глаза светились зелëным огнëм.

Шутки ли… В баре шутки обычно звучали другие. Глупые, но безобидные вроде «Э, а сколько белок нужно, чтобы вкрутить лампочку?» Самой мрачной шуткой, которую слышали в стенах «Старой подковы», была история самого Джона. Месяц назад пьяный Томми Бергер, только переехавший в новый штат вместе с женой, заявился сюда и спросил, можно ли в этом местечке повеситься. Джон без лишних сложностей предложил прийти после закрытия. «Всегда готов оказать дополнительные услуги, но не на глазах других посетителей», – добавил он тогда. Историю эту он с хохотом рассказывал каждому, кто готов был слушать, про себя удивляясь, насколько смешной ситуацию может сделать недостаток простого «ле».

– Чувство юмора? – Клара с такой силой сжала бокал, что тот разлетелся на осколки. Остатки вина потекли по руке, скатываясь в узкий чëрный рукав. У вампиров от такого и резьбу сорвать могло, но им всем повезло: последний уехал ещë лет двадцать назад. – Кто сказал, что я шучу, сэр? Вам ли не знать, что всякое бывает…

Клара кивком головы указала на широкий серебряный обруч. Эта штука не давала Джону по полнолуниям обращаться в такое же чудовище, которое с десяток лет назад выдрало у него сердце на лесной дороге. И странная посетительница об этом как будто знала.

– И что же произошло в тот день?

– О… Это отличная история для рассказа в осенний вечер. Тогда был такой же. Один человек убил мою семью, а месть порой приводит к неожиданным последствиям, и в тот вечер я узнала об этом на собственном опыте.

Она закрыла глаза и погрузилась в воспоминания о событиях десятилетней давности.

Чëрный дождь не прекращался уже неделю, но теперь он пах гарью и раскалëнным металлом. Сильвира застыла у разрытой могилы с треснутым надгробием. Кровь лилась у неë изо рта, пропитывала чëрное платье и совсем не смывалась дождëм. Она едва держалась на ногах, дочитывая последние слова. Проклятия требовали жертвы крови, и во имя мести она готова была отдать каждую каплю.

– Я, Сильвира Эрезия Алтея ир Фолиада, урождённая Клара Морнинг, подтверждаю печать словом и кровью своей. И не найдëтся покоя твоему роду, охотник, покуда дети твои и дети твоих детей не испробуют сполна всей боли изничтоженных тобою дочерей леса…

С громыханием грома и вспышкой молнии последняя ведьма лесов Вашингтона упала в разрытую могилу. Еë сердце остановилось.

– Это невозможно, – Викан закашлялся, когда в отсветах пламени возникла хрупкая ведьмовская фигура. – Я видел твою могилу у старой церкви.

Не просто видел. Он нашëл тело, закопал на территории старой церкви и даже заказал серое надгробие у мастеров из селения у Сноквалми, чтобы придавить еë и не выпустить из мира мëртвых даже в виде призрака. Это, хохоча почти до потери сознания, предложила тень. «Похоронить! Ведьму! В церкви!» – выкрикивала она между приступами смеха. Сам Викан ничего смешного не увидел, но выдавил из себя кривую усмешку и согласился. Тень ведь…

Год прошëл с той поры, когда тень впервые вошла в его тело и изменила память. С тех пор она стала другой. Уже не просто тень, теперь у этого существа было собственное тело. Всë ещё чëрное и вязкое, словно вылепленное из кусков жидкой грязи, но тело. Издали тень напоминала женщину, к ней можно было прикоснуться или даже…

Всë шло как надо до сего дня, когда на полянке появилась последняя в этих землях ведьма, обескровленное тело которой он спрятал от людских глаз.

– Да. Я мертва, – Сильвира улыбнулась, и алые губы показались кровавым пятном на мертвенно-бледном лице. – Но кто сказал, что смерть спасёт тебя от меня, любимый?

«Уничтожь еë, – зашипела тень над ухом, и её липкие руки скользнули по шее, оставляя чëрные потëки на коже, тронули скрытую рубахой грудь. – Сожги ведьму! От неë не должно остаться и следа!»

Голос тени шумел в висках, отдавался громом среди чëрного леса, и с ним таяли последние сомнения. Да, он должен уничтожить ведьму до конца. Начатое нет смысла бросать на середине, иначе наступят чëрные времена, посланники тьмы вновь снова завладеют этим местом. Викан подхватил ветку с влажной земли, поджёг в костре и бросил в Сильвиру.

– Пылай, ведьма!

Она горела у него на глазах, пылало платье и волосы, но не было вони мëртвой плоти, не было крика или стона. Ведьма пылала в огне и улыбалась.