Вороны закричали в последний раз, взмахнули белыми крыльями и улетели. Лес замолчал. Двигались ветви, ветер срывал листья и уносил их в серую даль, поднимал облака пыли к верхушкам ольх. Но звука не было.

Сильвира лежала на иссохшей растрескавшейся земле. Платье раскинулось полукругом, и с вышины она напоминала чëрно-белое солнце. Солнце, идеально разделëнное пополам большим светящимся мечом.

– По… че… му? – спросила она тихо, едва двигая пересохшими губами.

– Душа твоя отравлена проклятием, дочь леса, и не найдëт покоя.

Фигура, отдалëнно похожая на человека, нависла над ней. Существо стояло против солнца и пылало так ярко, как способно пылать только то, что не принадлежит миру живых.

– Поэтому не способно умереть тело?

– Даже если ты ещë десять раз вонзишь в себя мой меч.

Отточенным движением оно перехватило меч и вытащило из еë тела. Рана, которая должна была уничтожить хрупкое человеческое существо, зашипела и начала затягиваться. Даже быстрее, чем происходило раньше.

– Тогда в чëм твоя суть?! Светлые хранители должны уничтожать зло, я – прóклятая! Само зло!

– Хранители бывают разными. Я твой враг, дочь леса, поэтому я сохраню тебе эту вечную жизнь.

Сильвира зажмурилась, глотая слëзы. Может, если бы тогда она переступила через себя и убила его… Может, хоть тогда её столетнее скитание было бы прервано! Она возвращалась мыслями в тот самый час и понимала: она не смогла бы поступить иначе. Не смогла бы убить того, кто ни в чём не виноват.

В тот день над лесом висели тяжëлые тучи, сверкал росчерк молнии и капли чëрного дождя каждую минуту грозили сорваться с неба. Но вместо дождя упал тот, кого Сильвира сначала приняла за человека. Он упал под серебристой пихтой. Весь белый с контрастными чëрными разводами на руках, с плащом-волосами и с дымящимися огрызками крыльев под ним. Чуждый миру живых, он лежал на жухлой траве конца ноября и истекал серебристым цветом. Рядом светился меч.

– Как тебе помочь? – спросила Сильвира.

«Посмотри мне в глаза», – гулкий голос разлился в голове. Еë мысли были под защитой, но он, это существо… Для него простая магия не стала помехой.

Сильвира не могла разглядеть лица. Оно менялось, размывалось, собиралось из разных черт у неë на глазах, будто у него всегда было десятки, сотни и тысячи воплощений.

– Я не вижу.

– Зато вижу я, прóклятая дочь леса. Вижу скитания, страдания дымящейся души.

– Кто ты?

Люди не замечали её вечной жизни, не понимали, что бок-о-бок с ними жила женщина, которая не старела ни на день, когда в городах менялись поколения.

– Хранитель.

– Чего?

– Гармонии? Света? Дара?

– Ты сам не знаешь?

– Не всему есть название в мире живых. Я один из тех, кто против чёрного огня.

– Белая вода… Уничтожь и меня.

– Я здесь не чтобы нести смерть.

– Тогда!..

Сильвира схватилась за меч.

– Имя-то у тебя есть?

– Имена – это социальный конструкт.

– Что?

– Прости. Это из другого другого времени. Земного нет, я просто хранитель.

– Хранитель… Долго. Будешь Эль, пока таскаешься за мной.

– Как пожелаешь, дочь мëртвого леса.

– У меня есть имя.

– Мне чужды земные ярлыки.

– Как ты вообще здесь оказался?

– Упал.

Короткий ответ, который и не ответ вовсе, – в этом вся суть того, кто однажды упал с неба. Дни тянулись один за другим – серые и безрадостные, мëртвые, как она сама.

Поменялись сезоны, вместо осени наступила зима, февраль сменился мартом. Ничего не расцвело, не вспыхнуло буйством красок. Часы мира продолжали идти, закрыв глаза, можно было даже услышать их размеренное тиканье, но их связь с этим местом потерялась десятилетия назад.