– Вы намекаете, что среди большевиков было много провокаторов Охранки?! – зашептал я.

– Во всех революционных партиях, восемь из десяти членов партийных ячеек были нашими информаторами, – улыбнулся Джунковский. Он вздохнул: – Нам бы государя толкового. Этот пьяница Николай довёл страну до кровавого краха!

Джунковский махнул рукой:

– Что теперь об этом говорить! Про Сталина могу сказать следующее: он слишком много времени проводил в ссылке. Как информатор он нам был бесполезен, – развёл руками Джунковский. Он заговорил совсем тихо: – А вот о Ленине я бы такого не сказал.

– Вы хотите сказать, что Владимир Ильич был секретным сотрудником Департамента полиции?!

– А почему бы и нет! – усмехнулся Джунковский.

Он заглянул за занавеску.

– Спит, – кивнул Джунковский. Он подошёл ко мне и тихо продолжил: – Чего стоит один выезд Ленина из Пскова за границу в 1900 году. Уже тогда Охранному отделению полиции было ясно, что это новый лидер социал-демократов. Правда, их в серьёз никто не воспринимал. Для нас гораздо опаснее были эсеры. Мы против них решили использовать Ленина и его партию. Идея принадлежит Сергею Зубатову, начальнику Московского охранного отделения полиции. Он подсуетился, и Владимир Ульянов получил заграничный паспорт.

– А где сейчас Зубатов?

– Застрелился, после того как в марте 1917 года в газетах прочитал манифест об отречении царя, – вздохнул Джунковский. – Его погнали со службы ещё в 1904 году, ввязался в дворцовые интриги. Но идеи Зубатова подхватил вице-директор Департамента полиции Белецкий. Он начал мероприятия по продвижению Ленина.

– Я вас не понимаю Владимир Фёдорович, – прошептал я.

– В то время Степан Белецкий ратовал за то, чтобы Ленин стал лидером РСДРП. После неудач первой русской революции, позиции Владимира Ульянова в партии социал-демократов ослабли. Нам было известно, что Ульянов отвергал идеи индивидуального террора. Белецкий решил его использовать против эсеров. Департамент полиции получил сведения о проведении партийной конференции в Праге в январе 1912 года. Когда туда стали добираться делегаты от территориальных организаций социал-демократов, Департамент полиции приложил все усилия, чтобы доехать смогли только сторонники Ленина. Остальные были арестованы. Не случайно ВЧК подсуетилось, и в октябре 1918 года Белецкий был расстрелян.

Джунковский улыбнулся:

– Ну как моя лекция о работе Департамента полиции была исчерпывающей?

– Вполне, – я распрощался с Джунковским.

Жили мы в Большом Гнездиковском переулке. Чёрный «Форд» возле своего дома я заметил издали, к себе не пошёл, а свернул в Леонтьевский переулок. Там во дворе одного из домов стоит голубятня весёлого мужичка Ваньки Звонарёва. У него два увлечения: голуби и гармошка. На моё счастье в этот день у Ваньки был выходной, он сидел возле голубятни, пиликал на гармошке.

– Ну что накопил денег на новых голубей? – поздоровался я с ним.

– А как же! Пару царьков7 купил. Три целковых за них отдал. Моя Глафира как узнала, сколько они стоят, чуть зенки мне не выцарапала, – Звонарев выплюнул окурок.

– Обмыть надо, – я протянул рубль и два гривенника. – Сходи за водкой.

– Это мы мигом, – оживился Ванька. Он убежал, оставив на моё попеченье гармонь. Я влез на голубятню, спрятал там документ Охранки.

Выпив с Ванькой грамм пятьдесят водки, отправился восвояси. Чёрный «Форд» всё ещё стоял около дома. Я направился к машине, но она тронулась с места и укатила в сторону Тверского бульвара.

***

18 ноября 1929 года.

Утром, выйдя на службу, увидел чёрный «Форд» возле своего дома. В машине спала утомлённая троица, у меня появилось желание постучать по стеклу, разбудить: пусть несут службу как следует! Но ребята своё дело знали, они сопроводили меня до площади Дзержинского.