Забегаю в комнату и не вижу в ней своего сына. Где он? Смотрю по сторонам. Кровать расстелена. Свет выключен. Все-таки ночь. Мэтью стоит у окна спиной ко мне, а вокруг него по обе стороны пролегают провода…или шланги? Мать твою! Опять змеи! Их сотни! Они сматываются и разматываются, переваливаясь друг через друга. И все кружат вокруг моего сына. Я кричу: «МЭТЬЮ!». Он вздрагивает. Поворачивается ко мне. Даже в темноте я вижу, что он будто окоченел. Мой ребенок стоит совсем без сил и без мыслей. Как кукла.

– Папа?

– Да, Мэтью. Что случилось, сынок?

– Папа, ты меня не любишь?

Из глаз у него идут слезы, и я тоже начинаю плакать.

– Очень люблю, Мэтью! Очень! Честное слово.

– Тогда почему ты убил змею?

– Я защищал тебя!

– Ты хотел убить и меня?

Смотрит прямо мне в глаза. Абсолютно беспристрастно. Смотрит очень по-злому, каким может быть злость в глазах ребенка. И плачет. Плачу и я.

– Ни за что на свете! Нет! Никогда!

– Правда?

– Правда, сынок! Я люблю тебя больше всего на свете, Мэтью!

Он делает шаг назад, упирается в подоконник, и начинает говорить чуть тише.

– Но они шепчут мне, что ты меня не любишь…они шепчут, что это не так…

– Кто?! Кто они?

– Они… – пальцем он указывает на расползающиеся клубки змей в разные стороны. Они образуют какие-то фигуры, крутятся вокруг моего сына.

– Они лгут тебе, Мэтью! Я твой папа! Я люблю тебя!

Делаю шаг вперед, чтобы взять Мэтью подмышки и поднять его из этого змеиного круга. Не успеваю даже поднять ногу, как Мэтью издает тихий писк, глядя за мое левое плечо, каким выражает очень сильный страх. Сзади меня кто-то есть. Ладно. Сука. ЛАДНО! Я резко разворачиваюсь и вижу, как передо мной выпрямляется во весь свой рост огромная змея, шириной как три пожарных гидранта. Не успевает пройти и полсекунды, как змея кидается на меня, пытаясь укусить. Я успеваю уклониться в сторону, и она врезается зубами в подоконник. Поднимая Мэтью на руки, я вытаскиваю его из змеиного клубка и отпрыгиваю к двери. Змея уже успела развернуться и снова делает прыжок, вгрызаясь в комод у двери. Я пытаюсь поймать себя на мысли, что я во сне, но ничего не получается. Выброс адреналина не дает концентрироваться. Вдобавок к этому, сейчас происходит что-то страшное, а минуту назад я стоял и рыдал со своим сыном у окна. Слишком большой спектр эмоций, чтобы ухватиться за тонкую нить происходящего, и заставить себя поверить, что это сон. Но что, ЕСЛИ НЕ СОН?

Мы выбегаем с Мэтью в коридор. Он все еще на моих руках, а я на своих ногах. Куда бежать? Уж точно не в спальню, где спит Николь! Мы спускаемся быстро вниз по лестнице. Я успеваю споткнуться, но все-таки удержаться на ногах. Мэтью спрыгивает с моих рук и ошеломленно смотрит на меня. Я кричу: «В ванную! И запрись там!». Он не спрашивает. Убегает, и щелкает замком с обратной стороны. Я остаюсь между кухней и гостиной. Нужно срочно что-то придумать. Почему пауки не нападали на меня? Почему? Пауки не нападали! А эта тварь нападает! Слышу грохочущий звук. Огромный змей спускается по лестнице вниз. Скорее, извиваясь, тяжело падает на пол. Затем снова выпрямляется в высоту. Я говорю ему: «Что ты хочешь?». Он молчит. Лишь шипит и двигается в мою сторону. Я снова пытаюсь с ним заговорить: «Я убил ту змею, потому что она угрожала моему сыну!». Снова молчание. Извивается, моргает и ползет ко мне. Да сука, твою же мать!

Я отхожу назад все дальше и дальше, пока не упираюсь спиной в входную дверь. Обращаю взгляд на обувную ложку справа от меня, которой я безуспешно пытался одолеть паука в одном из своих прошлых снов. Да, я убил паука, но паук не нападал на меня! Почему пауки не нападали?! ЧТО?! О, ДА! ЛОВИ! Вот она, мысль! Нужно держаться, нужно поймать ее! Я держу! Сука, держу! Пауки не нападали! Пауки не нападали! ПАУКИ! ПАУКИ! ПАУКИ! Змей смотрит на меня озадаченно, даже с каким-то удивлением. Я начинаю орать во все горло, глядя ему в глаза: «ПАУКИ, СУКА! ПАУКИ, МАТЬ ТВОЮ! ДА, СУКА! ПАУКИ!». Пол на втором этаже начинает проваливаться, и я наблюдаю, как над нами сыпется потолок. Я хохочу громко и заливисто, как сумасшедший, а змей мечется из стороны в сторону. От его пылкости не осталось и следа. Он отказался нападать на меня, потому что ему самому сейчас конец! Из-под потолка начинают сыпаться горы мелких паучков, затем падают пауки побольше. Они все направляются к змее, и я вижу, как второй извивается от неприятной боли. Но это еще не все. Потолок продолжает сыпаться, и я наблюдаю, как на змею спрыгивают уже совсем большие пауки. Даже огромные! Я все еще смеюсь, но не хочу на это смотреть. Я не испытываю особой любви, как к змеям, так и к паукам, но я никогда их не боялся. А они вдруг приходят ко мне во снах. Конечно, есть огромная связь с тем, что я делаю наяву, но я бы предпочел, чтобы это были котята или щенки…или кролики.