— Боже! Да!

В этот раз всё было медленно и долго. Сладкое чувственное испытание, в которое он меня вовлёк, то соски на груди прикусывая, то язык всасывая себе в рот... Но и я в долгу не остаюсь. Втягиваю его губу в рот, инстинктивно двигаю бёдрами, чувствуя себя невероятно заполненной и счастливой. Теперь это место не кажется мне мрачным, теперь это лучшее место на земле, а смотреть в эти хитрые, зеленые глаза можно бесконечно. Смотреть и желать заблудиться в лесу, с которым ассоциируется этот цвет. Там, где влажная листва, еловый запах и сочная трава, в которой он любит меня. Жадно входит, двигаясь во мне равномерными толчками, ни на секунду не забывая про тело. Никогда не думала, что на нем столько эрогенных зон. С Богданом я одна сплошная эрогенная зона. И он пользуется этим, подводя меня к пику, постепенно, почти не спеша наращивая скорость. И я уже не могу терпеть это бесконечное напряжение, мне уже и самой хочется сорваться, и я безрассудно прошу, обхватив его лицо руками.

— Сильнее.

Он скалит зубы, резко выходит, вызывая у меня почти вскрик отчаяния. Я ведь была так близко.

— Моя девочка становится очень порочной?

— Богдан, — сколько можно издеваться. Толкаю его в грудь, хочу, чтобы он отошел и дал мне пообижаться как следует, тем более что напряжение, сковавшее тело, уже схлынуло. Толкаю сильнее, чувствуя, как жжет руку.

— Сильнее, — шепчет он с усмешкой, но даже в ней чувствуется желание.

Бью сильнее, только распаляя его. Затем вдруг оказываюсь прижатой к подушке лицом. Он гладит мою попку, раздвигает полушария, проводит пальцами по промежности от влажных складочек до самого копчика. И снова этот баритон в ухо.

— Сильнее? — он не ждет ответ, сразу толкается резко, как можно глубже. Я вскрикиваю, но его пальцы оказываются у меня во рту, а губы на ухе. Второй рукой он выгибает меня кошкой и толкается до невозможности глубоко, словно пытаясь достать до самого сердца. Но, кажется, он уже там, глубоко внутри меня, в моей душе, стал частью меня, слился воедино.

— Никогда, никогда не думай, что я над тобой смеюсь, — шепчет он, толкаясь медленно и протяжно. То входя полностью, то неожиданно меня покидая. — Я хотел тебя. Хотел видеть тебя именно такой. Жадной до ласк, голодной до секса. Я думал, что ты бесишь меня, но на самом деле меня бесило то, что ты даже не знаешь меня.

Он медленно входит, туманит мозг словами, действиями, говоря под мои тихие, еле слышные стоны.

— Я знал о тебе все, а ты даже не знала, как я выгляжу. Я хотел, пиздецки хотел, чтобы ты узнала меня, как увидела, но ты была принцессой, а я отщипенцем.

— Богдан, перестань, теперь все изменилось.

— Да, теперь все иначе, теперь ты влюблена в меня, а я никогда не чувствовал настолько полного удовлетворения от секса. Мне хочется оставить тебя себе, запереться в этой комнате и не отпускать. Никогда не отпускать, чтобы снова и снова делать вот так, — дергает он бедрами, нажимая на мою поясницу, отчего я только сильнее чувствую его размеры. — Ощущать твой запах, говорить с тобой, обладать тобой. Я хочу, чтобы ты была моей, Ань.

Он замолкает, а я чувствую, как по щекам от ощущений слезы текут, как все тело заполонено им до отказа, каждая клеточка кричит, кому она принадлежит, и я транслирую это словами.

— Я и так твоя, Богдан. С того самого момента в клубе.

— Раньше, гораздо раньше.

Он больше не сдерживается, с рыком входит снова, набирая скорость, впечатывая меня толчками в кровать. А я кричу в его руку, которой он сжимает мой рот, тараня мое измученное лоно. Напряжение охватывает меня с новой силой, и теперь я не хочу, чтобы оно проходило, не хочу, чтобы он останавливался, но в какой-то момент вспышка яркого света заполняет мое существо, оргазм накрывает молниеносно, а я полностью погружаюсь в горячее удовольствие, что в момент растекается по моей спине.