Пока он приходил в себя, парни спустились и закрепили цепи на столбах. Теперь на ринге остались двое. И жизнь одного из них вот-вот оборвется.

Я вцепилась в руку Регана.

— Останови это безумие, — попросила, уверенная в нашем проигрыше.

Этого гиганта невозможно победить. Не только потому что так сказал Бальтазар. Я чувствовала в нем мощь, способную противостоять всем, кто собрался во дворе.

Он стоял прямо передо мной, метрах в пяти. Медленно подняв лицо, вынудил меня затаить дыхание. Большие, глубоко посаженные глаза распахнулись и устремили в меня свою бездонную черноту. Он дышал спокойно, размеренно: крылья его прямого носа ни разу не дрогнули. Аккуратные (не тонкие и не пухлые) губы, окруженные густой щетиной, были плотно сжаты.

От вмиг завибрировавшего между нами воздуха у меня заложило уши. Мелкие горячие шарики стали обжигать мои руки, шею, грудь, бедра. Пальцы сами отцепились от руки Регана.

— Мы победим, — произнес он, не знаю, с какой целью: успокоить меня или себя.

Но его голос стремительно отдалялся, тух. Меня окутывало свинцовым облаком магнетизма Хищника, и я превращалась в его негласную пленницу.

Бальтазар, отпустив ручку Октавии и встав с кресла, приблизился к цепям, где ненадолго замер и сказал:

— Убей его, Вит.

Тот, как надрессированный зверек, резко развернулся и без церемоний бросился на противника. Бета Регана даже опомниться не успел, как был сокрушен одним мощным ударом, удивленным возгласом раздавшимся из множества уст. Волки Бальтазара загоготали, хлопая в ладоши и крича: «Добей его!»

— Похоже, бой будет коротким, — усмехнулся Бальтазар, возвращаясь в свое кресло.

— Не вкушайте победу раньше времени, — ответил Реган. — Моему бойцу нужно разогреться.

И хотя говорил он твердо, я-то видела, что фортуна уже не на нашей стороне. Бета Регана со стонами корчился на полу, выплевывая выбитые зубы с кровью. А Хищник  скользящей поступью обходил его по кругу. Его кулаки были крепко сжаты, на руках переливались каменные мышцы, прямоугольники на упругом животе стали проступать четче.

Наши взгляды снова встретились, когда он возвысился над противником, давая ему шанс подняться на ноги. Глядя на меня из-под бровей, он заглядывал прямо мне в душу, затрагивал самые уязвимые точки, задевал за живое. Из меня словно потянулись невидимые нити, узлами приковывающие меня к Хищнику. И от этого ощущения было еще страшнее, чем от кровавого боя.

Выпрямившийся бета набросился на противника, но нанести удар ему не удалось. Хищник ловко увернулся и контратаковал. Я услышала хруст ребер и поморщилась, отворачиваясь.

Бальтазар ликовал. Реган ногтями царапал деревянные подлокотники кресла.

Бой набирал обороты, толпа сходила с ума. Вдоволь насытившись зрелищем, все завопили с требованием поединка волков. Бальтазар дал добро, и бойцы по команде обратились.

Я никогда раньше не видела обращение оборотня. Думала, это что-то медленное, болезненное, ломающее кости и затмевающее рассудок. Оказалось, что зверя легко выпустить наружу, словно по щелчку пальцев. Все произошло слишком быстро: туловища бойцов увеличились и покрылись густым грубым подшерстком, морды вытянулись, руки превратились в лапы. Брюки, расползшись по швам, лоскутами попадали на помост, и оборотни опасливо закружили вдоль цепей, сверля друг друга угрожающими взорами и рыча, обнажая острые пасти.

Теперь в ход пошли когти и зубы. Волки терзали друг друга, оставляя на полу алые лужи, наполняя воздух запахом зверя и железа, пронзая меня невидимыми стрелами дикого ужаса.

Бета Регана очередной раз оказался на полу. Обессиленный, раненый, тяжело дышащий, он приподнял морду и тихо заскулил, когда Хищник приготовился для решающего прыжка.