– Откуда? – спросила Лиговка, кажется – еще не понял – в роли жены то ли Стука, то ли Ванова, а может быть и самого Мана – атамана, но почему-то не самого главного.

Ибо это они и были, а кому еще захочется находится в таком подземелье, как не им, уже тренированным лесным жителям.

– Мы давно готовились, – сказал серьезно, как всегда Ван, поэтому не отчаивайся, мы сразу не сдадимся.

– Да вы что?! – ахнул я, – зачем нам лезть в эту мясорубку.

– Видишь, – показал на меня пальцем Ман, – ты уже не поставил знак вопроса.

– Вы думаете, подсознательно уже согласен на презентацию?

– Очевидно, – ответила Лиговка, обнимая меня воображаемыми лапами не только со всех сторон, но и снизу – безапелляционно.

– Спасибо, что ты даже частично не намерен дурковать, – сказал, входя четвертый.

И хотел, но решил даже не вспоминать на званом вечере в честь моего здесь появления ни о Ларе, что, мол:

– И она тута? – ни про профессора Женского, ни про господина Шари-Кофф.

Ибо, если и есть здесь такие Мета-Морфозы, то лучше позже, чем никогда.

Тем более Мюль и Бруннер, скорее всего, это только мой не совсем адекватный возможностям местной природы, сон – не сон, но и на правду мало смахивает.

Хотя, если дело пошло, то и остановить его, как паровоз последней модели ФэШэМэ – может и вообще уже не удастся.

Хотя, конечно, жаль, что в бальные напарницы, мне дали не Ли-Говку, а Лариску – зав вагоном рестораном нашего далеко не слабохарактерного путешествия, настроенную ко мне настолько благожелательно, что сразу обняла, как родного, что я даже неуместно испугался, что, мол, я вас видел, мэм, но кажется только – нет, конечно, не в бреду – ибо если это и было даже так:

– Проснуться всё равно не соизволил, – так как:

– Приперлась – значит, не просто так пришла, а с приветом:

– Иногда будешь рассказывать мне сказки, а не только я тебе всегда.

Дают слово беги, а не дают хватай сам хотя бы дрезину, иначе и до разрушенного Силами Природы моста – не дотянуть, а и недолго вообще навсегда остаться в этой тайге дремучей, как на Земле, но плоской, у которой есть:

– Конец, – и сомнительно, что хороший венец делу нашего продвижения – но вот, куда – пока так и не понял, не на самом же деле будем и:

– Москау брать-ь.

Вот этот четвертый – пока не опознанный – хотел сказать:

– Зачем ее брать? – но решил не продолжать дальше, чтобы не сглазить:

– Она и так наша.

А то выходило наоборот, что уже – мы с ними – местами:

– Поменялись! – от ужаса, что это не сон, так как просыпаться не надо.

– Даже завтра утром, – сказала она. – А:

– Кто? – и оказалось, что у туалета, куда неохотно отпустила меня рестораторша, уже тусовалась:

– Прости, меня уже здесь так перетусовали, что я – не каждый же раз вспоминать одного и тоже – хотел бы звать тебя Аляской.

– К-как?

– Какого цвета? Изволь, скажу: дабл.

– Двухцветная дороже.

– Валюта у нас будет, на нее купим Чеки прямо у дверей твоей 200-й секции ГУМа.

– Это еще когда будет, ты что!

– Надо расписать все вещи заранее.

– Хотя в уме?

– Есс.

Решили, что она будет говорить – я:

– Помнить. – Жаль, надо было наоборот.

– Я тоже могу забыть.

– Что? – спросила она. – Как меня зовут? Запомни только два слова, как пароль: Авиньонская Девица.

– Так мы с тобой трахались! Я не умею запоминать неправду.

– Прости, но если я не помню, как пряталась от тебя на высоком дереве, – значит ничего не вышло.

– Вот почему они такие красивые! – воскликнул я, поняв, что нахожусь уже где-то рядом с ее правдой: добрые снаружи, а внутри сразу ужасаются, что всё было хорошо, но:

– Забывается слишком уж быстро, хоть пристегивай того: