«…в фильме Вуди Аллена…», продолжает Жанетт. Вуди Аллен, имя как щелчок затвора фотоаппарата, моментальная вспышка воспоминаний, кадры мелькают – Нью-Йорк в дожде, черно-белая пленка, нервные диалоги, интеллектуальная суета, ирония горькая, как кофе несладкий. Вуди Аллен – мастер иллюзий, фокусник от кино, размывает границы между вымыслом и жизнью, заставляет сомневаться в том, что видишь, что чувствуешь, что помнишь. Фильм в фильме, сон во сне, зеркало в зеркале, бесконечная рекурсия непонимания, где же настоящее, где фальшь? Он знает ответ? или тоже запутался в сетях собственных метафор, как муха в паутине тончайшей, блестящей на солнце лживом киноэкрана?

«…персонаж влюбляется в девушку из зала…» Любовь… слово легкое, как перышко, здесь – тяжелое, как золотой браслет на запястье холодной. Любовь в кино – идеальная, как отполированный бриллиант, без трещин, без изъянов, сияет ярко, слепит глаза, но не греет сердца. Любовь за экраном – грязная, неуклюжая, как старое пальто в шкафу пыльном, пахнет пылью ожиданий несбывшихся, разочарованием горьким, как миндаль перегоревший. Персонаж влюбился – смелость отчаянная, прыжок в неизвестность, из мира плоского изображения в мир объемный, дышащий, живой, или тоже иллюзия, только другого порядка? Любовь – ключ от двери потайной, ведущей куда? в рай обещанный? или в лабиринт зеркал кривых, где отражение искажается, теряет сходство с оригиналом, становится чужим, неузнаваемым?

«…покидает экран, спускается в зал…» Зал… здесь тоже зал, ресторанный – не кинозал, конечно, но тоже пространство для представления, для игры ролей, для наблюдения за другими и за собой со стороны. Спускается в зал – движение смелое, нарушение правил игры, разрушение четвертой стены, прорыв в другое измерение, где запахи настоящие, вкусы осязаемые, прикосновения теплые, или тоже обман, только более тонкий, изысканный, маскирующийся под реальность искусно? Спуститься в зал – значит стать зрителем среди зрителей, актером среди актеров, потерять роль определенную, обрести свободу выбора, или только иллюзию свободы, в рамках декораций уже построенных, сценария уже написанного.

«…фильм останавливается, персонажи зовут его назад…» Время здесь тоже замедлилось, растянулось, как карамель горячая, тянется медленно, нехотя, каждый момент – капля меда сладкого, не хочется отпускать, хочется пить жадно, пока не кончится, пока не вернется обыденность пресная, как вода из-под крана. Персонажи зовут назад – голоса из прошлого, призраки рутины, тянут за рукав невидимый, напоминают о долге, обязанностях, о необходимости вернуться в свою роль прежнюю, скучную, но привычную, безопасную.

«…а он ни в какую, не хочет назад…» Не хочет, бунт тихий, протест против предопределенности, против сценария навязанного, против роли чужой, не любимой. Не хочет назад – значит выбирает неизвестность, риск, возможность ошибиться, но и возможность обрести что-то новое, настоящее, свое, пусть даже иллюзорное, но свое.

«…у меня все наоборот, как будто я запрыгнула в очень красивый фильм и совсем не хочется назад…» Наоборот… зеркальное отражение ситуации киношной, инверсия желаний, переворот ценностей. Запрыгнула в фильм – как птица взлетела, в мир красок ярких, звуков приятных, запахов манящих, в мир роскоши и беззаботности, где время течет медленно, как вино дорогое в бокале хрустальном, где проблемы остались за кадром, где только удовольствие и наслаждение моментом здесь и сейчас. Не хочется назад – отрицание категорическое, нежелание возвращаться в серую реальность будничную, выбор в пользу иллюзии прекрасной, пусть даже временной, пусть даже обманчивой, но дающей ощущение счастья здесь и сейчас. Не хочется назад – шепот надежды, крик отчаяния, молитва безмолвная – остаться здесь, в этом фильме красивом, навсегда, или хотя бы еще на немного, пока не рассеется дымка иллюзии, пока не вернется ощущение реальности шершавой, неумолимой, как песок времени сквозь пальцы ускользающий.