– А я, по-твоему, все вру! Да? Ты один тут у нас правдолюб. Так, что ли? Ивашечка! Раньше ты был такой милый мальчик, а с возрастом стал совершенно невыносим! Ты кем себя возомнил? Думаешь, если для тебя сделали отдел расследований, значит, тебе можно всюду совать свой длинный нос?

Карагай вспыхнул. Нос у него и впрямь был немного длинноват.

– Ну, вы и… – зло начал он и остановился, подбирая нужный эпитет. Договаривать ему не пришлось, потому что редактор предостерегающе похлопал ладонью по столу.

– Потише, потише, ребята! Еще не хватало, чтобы вы тут поцапались, – сказал редактор. – И давайте покороче, мне уже пора собираться на встречу.

– А чего тут рассусоливать? – Марина с издевкой уставилась на Карагая. – Ивашечка! Ну-ка, скажи, что это за правду в медицине ты хочешь раскрыть? Правдоискатель ты наш…

– Например, правду о том, что бесплатную медпомощь при каждом удобном случае подменяют платными медуслугами, – ответил Карагай, изо всех сил стараясь не сорваться на крик.

Марина Викторовна ухмыльнулась, словно знала секрет, как отличать серьезные намерения человека от несерьезных.

– Ты в своем уме? Ты что, новый Робин Гуд с пером? Решил бороться с ветряными мельницами?

Хрипотца в голосе старой журналистки усиливала уничижительность интонации ее слов.

– Не пытайтесь меня высмеять. – Иван еле сдерживал себя. – Вы прекрасно знаете, что система прогнила. Люди вынуждены платить за то, что им полагается по закону. И я хочу это раскрыть.

Шумская резко опустилась на стул напротив и, скрестив руки на груди, театрально вздохнула:

– Ох, Иван, Иван… Ну, сколько можно этот социализм качать? Да, медицина должна быть платной. Это мировая практика. Пора уже перестать верить в сказки, что государство будет за всех нас платить. Нынешняя Конституция – это пережиток прошлого, вот и всё.

– Пережиток? – Карагай вскинул брови, его голос дрожал от негодования. – Конституция – это главный закон государства, который гарантирует гражданам право на бесплатную медицинскую помощь. Если вы забыли, Марина Викторовна, вы как журналист должны защищать эти права, а не подлизывать систему!

Завотделом медицины резко распрямилась:

– Да ты, Ивашечка, не правдоискатель, а популист. Ты хочешь раскопать что-то, чтобы стать героем на пару дней, пока это всем интересно. А я занимаюсь реальными проблемами. Я пишу о том, как работают врачи и медсестры, как государство борется с нехваткой кадров. А ты, как всегда, готов устроить бунт на ровном месте.

Редактор, наблюдая за этой перепалкой, осторожно встрял:

– Ваня, я понимаю твое рвение, но ты должен понимать и другую сторону. Ты прекрасно знаешь, что Территориальный фонд медицинского страхования – наш крупнейший рекламодатель. Если ты слишком глубоко полезешь в эту трясину, они могут прекратить финансирование.

– Это я от тебя уже слышал… – разгоряченный разговором, махнул рукой Карагай; редактор обиженно хмыкнул. – Но ты мне вот что, дорогой, скажи: мы что, должны молчать, потому что нам платят? – Он возбужденно вскочил на ноги. – Мы журналисты или мы просто рекламный буклет?

– Это не так просто, – пробормотал редактор, начиная чувствовать, что его аргументы теряют вес.

Шумская усмехнулась, наблюдая за его растерянностью:

– Видишь, Ивашечка? Всё это не так просто, как тебе кажется. Ты думаешь, что мир чёрно-белый, но на самом деле он серый, и тебе нужно с этим смириться.

– Смириться? – Иван снова повернулся к ней. – А что насчёт того, что люди умирают, потому что не могут получить квалифицированную помощь? Что насчёт того, что люди вынуждены продавать свои дома, чтобы оплатить операцию для близких? Ты считаешь, что с этим тоже нужно смириться?