Я внимательно смотрел на ее губы, стараясь не упустить ни одного слова. Чтение по губам – навык, который я освоил в детстве, но давно не использовал активно. Теперь он снова становился необходимым.

– Нормально, – соврал я. – А ты?

– Хорошо. Только тебе снились какие-то кошмары, ты ворочался всю ночь.

Значит, мое беспокойство проявлялось даже во сне. Я сел за стол, стараясь выглядеть спокойным, но внутри меня нарастала паника. Каждый звук требовал от меня дополнительных усилий для понимания. Стук ложки о чашку, шипение масла на сковороде, тиканье часов на стене – все эти привычные звуки стали глухими, приглушенными.

– Сегодня у меня важная презентация, – говорила Марина, и я напрягся, чтобы понять каждое слово. – Если все пройдет хорошо, возможно, меня повысят.

– Это замечательно, – ответил я, надеясь, что понял правильно.

Она продолжала рассказывать о своих планах, а я кивал и пытался поддерживать разговор. Но каждая фраза давалась мне с трудом. Приходилось собирать слова по кусочкам, угадывать смысл по контексту и мимике.

– Антон, ты меня слушаешь? – спросила она внезапно.

Вопрос прозвучал как удар. Я понял, что слишком сильно сосредотачивался на процессе слушания и перестал реагировать естественно.

– Конечно, слушаю. Просто думаю о работе, – быстро ответил я.

– Ты какой-то странный сегодня. Все в порядке?

Ее глаза смотрели на меня с беспокойством. Марина всегда чувствовала мое настроение, и скрыть от нее проблему становилось все сложнее.

– Да, все нормально. Просто не выспался, – улыбнулся я, стараясь выглядеть убедительно.

Завтрак прошел в напряженной атмосфере. Я чувствовал на себе ее изучающий взгляд, но не был готов рассказать о том, что происходило. Сам еще не понимал масштаба проблемы.

Собираясь на работу, я несколько раз проверил слуховые аппараты, поменял батарейки на новые, хотя старые были еще заряжены. Может быть, дело в них? Может быть, произошел какой-то сбой в настройках?

В машине включил радио и попытался настроиться на разные станции. Везде одна и та же картина – звук был, но он казался далеким, неясным. Музыка, которую я любил, превратилась в размытый гул с отдельными различимыми нотами.

На работе коллеги приветствовали меня как обычно, но я заметил, что некоторые смотрят на меня с удивлением, когда я переспрашиваю или не сразу реагирую на их слова.

– Антон, можешь посмотреть принтер в бухгалтерии? – обратилась ко мне Света.

Я услышал свое имя и слово "принтер", остальное угадал по контексту.

– Какая именно проблема? – спросил я.

– Он не печатает цветные документы, только черно-белые.

Мне пришлось попросить ее повторить, и я заметил легкое недоумение в ее глазах.

– Может, у тебя что-то с аппаратами? – тихо спросила она.

Вопрос прозвучал деликатно, но для меня стал еще одним подтверждением того, что проблема становится заметной окружающим.

– Да нет, все нормально. Просто отвлекся, – ответил я.

В бухгалтерии ситуация повторилась. Сотрудницы объясняли мне проблему с принтером, а я с трудом различал их речь. Пришлось несколько раз переспрашивать, что вызывало у них удивление.

– Антон, вы нас слышите? – спросила одна из них прямо.

– Конечно, слышу. Просто хочу убедиться, что правильно понял задачу, – ответил я, чувствуя, как краснеет лицо.

Проблема с принтером оказалась простой – засохшие картриджи. Обычно такая задача заняла бы у меня минут пятнадцать, но сегодня я потратил почти час, потому что не мог нормально общаться с пользователями.

Возвращаясь к своему рабочему месту, я заметил, как коллеги переглядываются между собой. Кто-то что-то тихо говорил, и я не мог разобрать, обсуждают ли они меня или просто болтают о своих делах.