– Как это по-дурному! Польша нам будет Швецию завоёвывать, что ли?..

– Ну, они говорили, что послать какого-то младенца Дмитрия: мол, он поможет…

– Ты что несёшь несусветное?.. Пьян?!

Соглядатай упал на колени:

– Не вели казнить, царь-батюшка!.. Сам, своим ухом слышал – сквозь слюду хорошо слыхать… Ухо чуть не отморозил, слушая их речи…

– Что, так сказали, что Швецию воевать?..

– Да они ещё что многое говорили!.. Может, попросить Швецию и Польшу нам помочь… Всего не упомню… Помню, говорили, что надо в Польшу послать отрока и попросить у него войска, чтоб Швецию воевать…

– Да нету у них взрослых сыновей – ни у Романова, ни у Шуйского!.. Ладно, иди… Я думать буду… Тебя не видели?..

– Чуть не «прихватили» – на себе князя Шуйского тащили… Я, как собака, в снег зарылся…

– Ладно, иди…

Соглядатай ушёл. «Борода большая, что рой пчёл на дереве, а ума – как у младенца… Ладно, завтра пошлю земских, пусть привезут заговорщиков…» – решил царь.

На другой день земские переусердствовали – привели к царю связанными Романова и Шуйского. Так и стояли они перед ним…

– Кто позволил?!

– Не вели казнить!.. – упали на колени земские.

– Развязать и – вон!..

Те трясущимися руками, побледневшие и с не менее снеговыми бородами, быстро развязали отроков и, пятясь, исчезли. Шли по коридору, крестились:

– Боже помоги уйти!.. Сроду больше не буду указы царя выполнять!.. Сказали: доставить виноватых… А сам готов был нас в землю втоптать… Спасу-моченьки нет!..

– А ну как за это батогов всыплет?.. Враз вылечат!.. – перечил ему другой.

– Лучше батогов, чем смерть!.. Что он с ними теперь сделает?..

– Итак, садитесь, господа князья, за стол – угощать вас буду!.. За речи умные, что вы говорили вчера…

Они переглянулись – царь заметил:

– И не глядите друг на друга!.. Что, хотите Польшу и Швецию пригласить нам помочь?..

– Да, да, царь!.. – закивали они бородами. – Надо, государь, дипломатов… А то, что отдать часть земель, это не измена. Да как отдать – пообещать… Да разве их не обманешь?!.

На стол стали подавать яства: гусь с яблоками, искра чёрная, красная, осетрина… Подали водку некрепкую – градусов семнадцать… Поставили чашки с мясом. Оленина – мягкая, вкусная, ешь – не наешься…

Сели за стол. Молодой отрок налил из кувшина водку всем. Выпили, закусили – прямо из чашки брали руками. Водку пили – не боялись – из одного кувшина она. А вот мясо есть остерегались – смотрели, откуда брал царь, из чашки возле него. Ели, чавкали. Перед каждой плошкой руки вытирали о бороды или скатерть… Ели – трепетали. Знали, что не зря их привезли к царю связанными: что-то ему известно, а на земских он прикрикнул, чтоб скрыть истинность своего решения…

После третьей чарки царь спросил:

– А правда, что вы говорили, что надо попросить помощи у Польши и Швеции, чтоб помогли нам отбиться от врагов, которые окружают Русь?

– Истинно правда, царь!

– У нас своих людей много – отобьёмся!

– Так ведь голод же…

Царь не понял истинного значения слова:

– Не все вымерли!..

– Да, это так… – буркнул Шуйский.

Бориска понял, что их так просто не взять.

Шуйский потянул в рот большой кусок оленины и захватил его зубами.

– А какого младенца вы хотели послать в Польшу: мол, он все вопросы решит?

У Шуйского кусок застрял в горле. Он выпучил глаза, подавившись. Царь смотрел на него, улыбался… Романов дал ему по шее, и тот задвигал челюстями.

– О чём ты говоришь?

– А всё о том, Василий… Иван казнил за тридцать лет три тысячи, Генрих за этот срок казнил семьдесят тысяч. А Карл Девятый за ночь – сто десять тысяч человек! Вырезали всех под корень гугенотов… А я ещё ни одного не отправил на кол…