Так стояли они у сугроба возле крыльца. Романов закричал:

– Юрка, где ты? Вот уж всыплю тебе плетюганов! А ну, сюда!..

С крылечка скатился юркий парень.

– Почему в сугробе тропинку не сделал? Что я, раком должен через него перелезать?..

– Лопата сломалась, князь!..

– Я тебе, лодырь, плетей…

– Сейчас, князь!.. Я – мигом!..

Они стояли и ждали. «Миг» удлинялся.

– Полезли, Василий! Его, плута, не дождёшься!..

Кряхтя, перелезли через сугроб, оставляя в нём глубокие траншеи. Вошли, стуча, в прихожку. К ним подскочил Юра, полынным веником смёл снег с сапожек – так, небрежно веником махнул…

– Почему не вернулся с лопатой и не очистил дорожку?

– Так чай пил из смородинных листьев! Он к сроку поспел…

– Вот, смотри на этого дурака! Он чай будет пить, а хозяин у крыльца у сугроба должен мёрзнуть!..

Отрепьев принял от них шапки, собольи шубы, дал им домашние, без голенищ, валенки.

– Как там медовуха?

– Пробовал, поспела!..

– Поспела… – бурчал он. – То-то она тебе в ноги ударила, бегать расторопно не можешь… Процеди нам и в братине подай на стол… И скажи Марфе: «Всё на стол мечи!..» Не видишь, какой гость у нас!.. Василий Шуйский!..

Сели. Вскоре на столе была икра красная и чёрная в деревянных чашках с расписными узорами, пара осетрин на доске и с приправами, щучьи головы с чесноком, пресные пышки, солёная селёдка и сахар – роскошь, только что появилась на столах. Соль в солонке вволю. Возле неё – ложка. И разваренная телятина парила из большой чашки…

– Идите все!..

Отрепьев знал: раз всех удаляли, значит, будут говорить тайное. Разлили в деревянные сосуды из братины, чокнулись, выпили. Не ждали – по второй! Хмель ударил в голову…

– Я вот что, князь, хочу сказать… – начал Шуйский. – Бориска незаконно на трон пролез!..

– Законно – незаконно, но раз Земский собор во главе с патриархом попросил, колени-то преклонив, то тому быть! А он кочевряжился… Мол, не хочу… не могу… А у самого от радости сердце замирало, как от ледяной воды. И зад слабел…

– А по людским понятиям и делам государственным, когда хан подошёл к Москве, то не он, а ты битву выиграл! Когда в плену у хана грозил ему, что сотни пушек и пороху много привезут и будет бой несравненный… Утёк хан из Руси… Тебя за это надо было избрать!.. А на Бориске – кровь младенца!..

– Постой, кажется, он у двери топчется… – потихоньку пошёл к двери, резко толкнул её…

– Ой!.. – перед ним стоял Отрепьев, и шишка на лбу росла…

– Подслушиваешь?..

– Мне показалось, вы звали меня… Поэтому я и поспешил…

– Ах ты стервец!.. – потянулся он к уху Отрепьева.

Отрок отскочил:

– Сами звали, а теперь…

– Цыц! Пошёл вон!.. И что за плут такой – везде ему надо влезть, суёт свой нос, куда не надо… Пошёл вон! – закрыл он дверь.

Но не такой был этот отрок. Вскоре он, крадучись, подходил с чашкой к стене. Приложил её и стал слушать, прижав к ней ухо.

Явственно доносилось:

– У Бориски руки – по локоть в крови! Царевич Дмитрий убиенный – его рук дело! Он от Фёдора его отринул. Жену его, сестрицу свою, науськал, вот она ему и пела: мол, растёт, а подрастёт – тебя с трона спихнёт!.. А потом, когда царь занемог, он решил убрать царевича… Умён Бориска – ничего не сделал по завещанию Грозного… Мол, если не родит она дитё – сестрица его, жена Фёдора, – то женить его на другой. А он припрятал эту грамоту и – молчок-сверчок!.. А кто после Фёдора? Мы, принцы крови!.. А ты, Романов, – в первую очередь!..

– Молчи, Василий, что о том говорить?! Времена настали тяжёлые… Голод… Неустойчиво всё… Польские паны на наши земли зарятся… Оно бы и можно Бориса тряхнуть – мол, убиенный младенец Дмитрий живой, чудом спасся… И заслать его к Сигизмунду – они зорко наблюдают, что сейчас на Руси делается… Это уже не крепость, что была при Иване… На Западе наши вековые враги… Но и наши южные «друзья» не унимаются – хотят оттяпать себе жирные куски земли. Исламисты и иудеи, на Востоке – японцы не прочь хапануть Восток. Китайцы из-за своей стены выглядывают… Нам надо атаковать первыми, но не пушками и пищалями, а умной, изворотливой стратегией дипломатии! Воевать мы не можем. Нажимать на патриотизм: мол, защитим священные рубежи Отечества?.. Пустое… Кто будет защищать страну, в которой голод и люди мрут как мухи?.. А Пушкин там катается по Европе… Ума у него только донос сделать царю да хапануть… Ох, пропала матушка-Русь!.. Кто будет отстаивать интересы её?.. Слушай, Василий, а ты точно видел, что царевич зарезан? Да как же он так?! Говорят, что он сам…