– Хорошо, очень хорошо. Вы ведь проследите, чтобы она никуда не ходила, не правда ли, мистер Лоумекс?

– Конечно, сэр.

– А когда на следующей неделе миссис Холт вернется от матери из Коннектикута, – продолжал мистер Холт, – мы оформим документы на удочерение и перевезем ребенка к нам в Сент-Джон.

Лоумекс припарковал «паккард» на брусчатке около загородного дома, стоящего в живописной лесной местности в окружении деревьев, холмов и ручейков. Мистер Холт платил егерю за то, чтобы там в изобилии водились лисы и тетерева, на которых он с гостями приезжал поохотиться каждое лето.

Выходя из машины, Лоумекс от боли не смог сдержать стон – как будто несколько сильных электрических разрядов ударили ему в позвоночник и тут же разнесли боль по спине и ногам. Нагнувшись, чтобы взять с заднего сиденья подарки, он снова застонал.

– Повариха еще не встала, – сказал Лоумекс, глядя на темные окна первого этажа, когда они шли к дому.

– Мы не будем шуметь, – отозвался мистер Холт, часто моргая и помахивая букетом золотистых нарциссов. – Пойдем поприветствуем будущее, вы не против?

Он рывком распахнул дверь и размашистым шагом направился к спальне, расположенной в глубине дома. По пути мистер Холт снял шляпу и затянул галстук.

– Евфимия, дорогая, это Эр Джей, – мягко сказал он, прислонив ухо к деревянному полотну двери, по которой негромко постукивал массивным перстнем.

Молчание.

– Они с ребенком, должно быть, еще спят, сэр, – тихо сказал Лоумекс.

– Если мы туда одним глазком заглянем, вреда не будет, – ответил мистер Холт, осторожно нажав на дверную ручку. Дверь не поддалась. Он снова постучал.

После десятой попытки достучаться настроение мистера Холта резко ухудшилось, как у ребенка, который радостно вышел из дома прогуляться с новым воздушным шариком и сразу же отпустил веревочку.

– А где же ключ? – спросил он, разглядывая замок.

– Замки здесь старые, сэр, свой к каждой двери.

– О господи! – взревел мистер Холт. – Зачем мне такое чудовище, как вы? Уж точно не для разговоров, уверяю вас.

Лоумекс опустил подарки на пол и расправил плечи, примериваясь, как лучше ударить, чтобы вышибить дверь. Он отошел немного назад, неловко пробежал несколько шагов и ударил в дубовую панель, которая оказалась крепче, чем он рассчитывал, – но дверная рама со скрипом и скрежетом вывалилась из дверной коробки. Ввалившись за ней в комнату, Лоумекс испытал жуткое чувство, будто кто-то рвет его позвоночник на части, и почти потерял сознание. Его чуть не вырвало от ударившей в спину молнии, которая с треском дробила его позвонки и норовила садануть по мозгам. Он услышал, как мистер Холт сказал:

– Они сбежали.

Стоя на четвереньках, Лоумекс заставил себя собрать глаза в кучку. Кровать, на которой он в последний раз видел Евфимию, кормившую грудью ребенка, теперь была пуста. Выходившие на задний двор и дальше в лес французские двери рядом с ней были распахнуты настежь.

– После родов женщины могут вести себя необычно, сэр, – еле выдавил из себя Лоумекс, с огромным трудом пытаясь подняться с колен. – Они способны на странные вещи. Лаверн мерещились привидения. А Евфимия, думается, просто вышла в лес погулять.

– По снегу? С новорожденным? – взвизгнул Холт. – Это ведь не один из двух десятков ваших детенышей, мистер Лоумекс! Она украла мое единственное дитя!

Разъяренный мистер Холт потребовал немедленно организовать поиски, и Лоумекс поковылял к телефону.

В ожидании поискового отряда, который Лоумекс вызвал, заявив, что пропал один из гостей мистера Холта, сам он добрел, прихрамывая, до комнат прислуги, чтобы опросить повариху и горничную, которые не видели Евфимию со вчерашнего вечера. Незадолго до полудня прибыли слуги из особняка мистера Холта в Сент-Джоне и несколько особенно доверенных людей с его сталелитейного завода. Когда все члены группы были в сборе, егерь с отделанным серебром охотничьим рогом повел их в лес. Они разыскивали беглянку до самого вечера. К вящей досаде мистера Холта физическое состояние Лоумекса не позволило ему даже ненадолго принять участие в поисках. Когда стали спускаться сумерки, мистер Холт подошел к Лоумексу, стоявшему на террасе второго этажа, откуда открывался вид на лесные владения хозяина.