Гринвуд Майкл Кристи

Они приезжали сюда ради деревьев.

Чтобы ощутить аромат их хвои. Чтобы ласково погладить их кору. Чтобы восстановить силы в смирении их образов. Чтобы постоять в их лиственных часовнях и помолиться их тысячелетним душам.

Из удушливой пыли городов мира они отважно прибывали на этот единственный в своем роде лесной курорт – затерянный в Тихом океане у берегов Британской Колумбии поросший лесом островок, – чтобы преобразиться, обновиться и настроиться на новый лад. Чтобы вспомнить о некогда буйной зелени сердца Земли, которое еще не перестало биться, о душах всех живых существ, которые еще не обратились в прах, о том, что еще не поздно и не все еще потеряно. Они оказывались здесь – в Лесном храме Гринвуда, чтобы усвоить эту возмутительную ложь, и работа лесного гида Джейк Гринвуд состояла именно в том, чтобы разжевать для них эту наглую выдумку и положить ее им в рот.

С первыми лучами солнца, проникшими сквозь ветви деревьев, Джейк приветствовала группу паломников, которые собрались ранним утром у начала пути. В тот день ей предстояло вести их по тропинке, извивающейся среди упиравшихся верхушками в небо дугласовых пихт и западных красных кедров. Им надо было пройти между выпиравшими из земли гранитными плитами, покрытыми ярко-зеленым бархатом мха, к девственным лесным зарослям, где путников ожидало просветление. Прогноз погоды предсказывал дождь, и с дюжину паломников накинули выданные им куртки из имитировавшей листья деревьев ткани с нановолокнами – сменившего гортекс блестящего и пропускающего воздух материала, который подобно листве обладал способностью отталкивать капли воды. Храм выдал Джейк такую же куртку, но она редко ее надевала, опасаясь повредить собственность компании; она и так была по уши в долгах, и ей совсем не хотелось платить за достаточно дорогую замену. Тем не менее, с трудом продвигаясь вперед под моросящим дождем, который зарядил, как только они двинулись в путь, Джейк пожалела, что на этот раз не сделала исключение из правила.

В то утро Джейк перед работой залпом выпила литр густого черного кофе, но голова ее с похмелья оставалась тяжелой, мысли путались, каждый шаг острой болью отдавался в мозгу. Она совершенно не была готова выступать перед публикой, но как только они дошли до первой лесной прогалины, Джейк пришлось начать обычную вводную речь.

– Добро пожаловать в самое сердце Лесного храма Гринвуда! – громко сказала она не без намека на театральный эффект. – Вы находитесь на территории площадью в пятьдесят семь квадратных километров, где сохранился один из последних на Земле девственных лесов.

Паломники стали возиться со смартфонами и лихорадочно жать кнопки на экранах. Джейк никогда не могла понять, проверяют ли они ее слова, рассылают восторженно-удивленные восклицания, или занимаются чем-то совершенно не имеющим отношения к экскурсии.

– Эти деревья действуют как огромные воздушные фильтры, – продолжала она. – Их хвоя поглощает пыль, углеводород и другие токсичные вещества и выделяет чистый кислород, обогащенный фитонцидами – веществами, которые, как выяснилось, понижают наше кровяное давление и замедляют ритм биения сердца. Всего одна такая высокая пихта в день дает столько кислорода, сколько нужно четырем взрослым людям.

Паломники одновременно стали снимать видео, как они через нос полной грудью вдыхают воздух, обогащенный фитонцидами.

В принципе, Джейк могла упоминать о свирепых пылевых бурях, но политика Храма требовала помалкивать о том, что к ним привело: Великом иссушении – заражении насекомыми-вредителями и волне грибковых болезней, которая прокатилась по лесам всего мира десять лет назад, опустошая гектар за гектаром. Паломники прибывали, чтобы расслабиться и забыть об Иссушении, а ее работа (как и всякая другая работа, о которой она была в курсе и которая пользовалась спросом) состояла в том, чтобы это обеспечить.

После краткого вступительного рассказа она прошла с паломниками еще несколько миль к западу, где они оказались в роще гигантских реликтовых деревьев, стволы которых в обхвате были больше автомобиля средней величины. Громадные и величественные деревья казались нереальными, напоминая что-то вроде декораций к кинофильму или памятников. Рядом с этими гигантами паломники проникались благоговейным трепетом, вели себя почтительно и все больше помалкивали. Официально компания «Холткорп» называла лес Храмом, а визитеров – паломниками; Кнут, старший лесной гид острова Гринвуд и самый близкий друг Джейк, говорил, что лес был первой (а теперь, возможно, и последней) церковью. Раньше, когда на путешествие по воздуху еще не уходила годовая зарплата, Джейк однажды побывала в Риме в командировке по обмену опытом. Там, глядя на колонны и портики, она видела только изогнутые ветви и мощные стволы. Образ листа в куполе мечети, ростками устремленные ввысь шпили аббатства, ребристые своды собора – разве культовые сооружения любой религии не были созданы вдохновением, в основе которого лежит образ дерева?

Некоторые паломники стали подходить к деревьям и прижиматься к коре, задерживаясь в таком положении достаточно долго, причем без всякой иронии или смущения. В полученных ими информационных буклетах говорилось, что не следует слишком близко подходить к деревьям, поскольку под весом людей около стволов уплотняется почва и тем самым уменьшается объем воды, всасываемой корнями. Джейк в такие моменты предпочитала держать язык за зубами и наблюдать, как паломники общаются, фотографируются и шумно вдыхают очищенный хлорофиллом воздух с благоговением, отчасти присущим показному действу, отчасти вызванным искренней признательностью. Правда, определить соотношение этих двух компонентов было достаточно сложно. Вскоре паломники стали забрасывать ее вопросами и озадачивать высказываниями, на которые у Джейк не было ответов.

– Как вы думаете, сколько такая штуковина может весить? – спросил коротышка с присущим жителям Среднего Запада выговором.

– Это напоминает мне меня, когда я была молоденькой девушкой, – поглаживая поросший мхом кедровый ствол, проворковала специалистка по инвестициям, которой давно перевалило за пятьдесят.

Большинство паломников, казалось, настраивались на волну Зеленого великолепия, однако кое-кто выглядел растерянным, даже разочарованным. Джейк смотрела, как коротышка со Среднего Запада положил руку на кору дугласовой пихты, взгляд его скользнул вверх по стволу гигантского дерева, будто он пытался проникнуться благоговейным трепетом. Но она чувствовала, что паломник чем-то раздосадован. Вскоре он и некоторые другие снова занялись своими смартфонами, явно испытывая облегчение от возвращения к привычному делу. Этого следовало ожидать. Даже несмотря на уплаченные Храму большие деньги и перенесенные тяготы путешествия эпохи Иссушения, всегда находилось несколько человек, расстроенных тем, что они, пойдя на расходы, не получили такого расслабления, на какое рассчитывали.

Обвести паломников вокруг пальца было нетрудно, но Джейк их жалела. Разве она сама не осталась здесь, на острове Гринвуд, по тем же причинам? Чтобы обрести что-то необычное и благотворное от его деревьев, чтобы дышать чистым воздухом и оставаться здесь с надеждой на будущее? На большой земле паломники живут в роскоши в башнях с регулируемым искусственным климатом, защищающим их от реберной чахотки – новой разновидности туберкулеза, распространившейся в задыхающихся от пыли трущобах по всему миру. Ее так назвали из-за жуткого кашля, ломающего ребра, как щепки, особенно у детей. Но они все равно прибывали в Храм в поисках чего-то невыразимого, того, чего им не хватало в жизни. Они читали статью о пользе для здоровья ширин-ёку, что с японского можно перевести как «лесное купание». Они слушали в Интернете передачи о том, что даже несколько часов, проведенных среди деревьев, в три раза повышают творческие способности. И вот они оказывались здесь, чтобы хоть на время поправить здоровье. Если бы Джейк не погрязла в долгах за учебу и получила не такую обидно невостребованную на рынке труда специальность, как ботаник, она с удовольствием оказалась бы на месте одного из гостей.

Заметив патруль хранителей леса, неспешно двигавшихся на некотором удалении среди кедров, Джейк собрала всех паломников и отвела к площадке для отдыха, где им заранее приготовили ланч. Это место называлось «Верхний лесной лагерь», его украшало изображение повара, напоминавшего надутого толстячка с «мишленовской» рекламы со звездой. В тот день в меню входили хот-доги с грибным соусом, а десерт составили два экологически чистых печенья, между которыми был проложен кусочек шоколада, и поджаренная на костре пастила. Джейк смотрела, как паломники фотографируют на память процесс приема пищи. Ее взгляд задержался на одном из них, сидевшем в одиночестве в стороне от других. Часть его лица скрывали большие солнечные очки и низко надвинутая на лоб давно вышедшая из моды кепка. Он явно был богат – наверняка какой-нибудь начальственный чиновник компании «Холткорп» или актер, хотя на деле Джейк в этом мало что смыслила, поскольку не могла позволить себе роскошь иметь в служебном домике дисплей. Из-за выплаты процентов по студенческим займам у нее не оставалось средств на доступ к Интернету, и потому ей редко доводилось узнавать снискавших славу гостей лесного курорта. Хотя настоящих знаменитостей можно было определить по сиянию ауры, которую они излучали, по ощущению того, что они теснее связаны с миром, чем такие обычные люди, как она.