– Я здесь в первый раз, – сказала Кларк, оглядывая интерьер.

– Мне здесь нравится – и всего в пяти минутах от дома.

– Не моего.

Улыбка сошла с его лица.

– Как же я не подумал…

– Ничего страшного, Дэвид, – всегда можно взять такси.

Официант протянул ей меню, и, прежде чем его раскрыть, она заказала джин с лаймом и содовой.

– А мне на пробу что-нибудь из этого, – сказал Гэлвин официанту. Потом, повернувшись к Кларк, спросил: – Трудный был день?

– Не особенно. А у тебя?

Он пожал плечами:

– Все как всегда.

– Как тебе прощальный обед у главного констебля?

– Спасибо, что пригласили.

– Это ваша прокурорша расстаралась?

– Она любит, чтобы ее сопровождали.

– Так она чувствует себя значительнее? – высказала предположение Кларк.

Гэлвин снова пожал плечами и сосредоточился на меню.

– Здесь все вкусно, – сказал он.

– Риллет из лосося, а потом лопатку ягненка, – решила Кларк.

– Недолго ты мучилась с выбором.

– Не люблю тянуть резину.

Принесли аперитив, они чокнулись, пригубили.

– Как работается со старым спарринг-партнером? – поинтересовался Гэлвин.

– С Джоном? Пока никаких затруднений.

– Ходит по струнке? Выполняет распоряжения?

Кларк удивленно посмотрела на него:

– У тебя что-то на уме, Дэвид?

Гэлвин замотал головой. Официант все топтался поблизости, и они сделали заказ. На столе был хлеб, и Кларк отломила кусочек, вдруг поняв, что давно не ела.

– Вино будем заказывать?

– Мне бокала белого вполне хватит.

– Разливное? – уточнил официант.

– Разливное, – согласилась Кларк.

– Большой бокал или маленький?

– Большой.

– И мне то же самое, – сказал ему Гэлвин. Потом откинулся на спинку стула и на мгновение закрыл глаза.

– Приятно иногда отключиться? – сказала Кларк.

– Такие, как мы с тобой, не умеют отключаться. Мотор всегда работает, Шивон.

– Ты бы так не говорил, если бы увидел меня на диване с коробкой мороженого. Но раз уж мы заговорили о работе…

– Да?

– Ты знаком с Патриком Маккаски?

– Министром юстиции? – поднял бровь Гэлвин. – Ну, это не мой уровень. Я присутствовал на нескольких заседаниях, где он выступал.

– Я его прогуглила – стойкий приверженец Шотландской национальной партии… Лицо кампании «Скажи „да“»[7]… жена – юрист по имени Бетани…

– Она, кажется, американка. У нее юридическая фирма в Глазго.

– Но сам он не работал в юриспруденции?

– Учился на юридическом в университете, но потом ушел в политику… Хотя он, видимо, проштудировал какую-то специальную литературу – в ускоренном режиме, когда готовился занять министерский пост. Почему ты спрашиваешь?

– У него есть сын по имени Форбс. А у сына подружка – Джессика Трейнор.

– Никак не связана с Оуэном Трейнором? – прервал ее Гэлвин.

Кларк спохватилась, что не знает имени Трейнора.

– Кто такой Оуэн Трейнор?

– Бизнесмен с юга. Некоторое время назад расследовалось одно дело. Об этом писала пресса.

– А что за дело?

– Обанкротилась одна из его компаний. Куча рассерженных инвесторов.

– И?

– Самого рассерженного и скандального избили на пороге его дома.

– Это где было – в Лондоне? – (Гэлвин кивнул.) – Почему ты обратил на это внимание?

– По ассоциации с одним делом, которое мы изучали в университете, только и всего.

Кларк представила себе отца Джессики.

– У этого Трейнора большие связи в лондонской полиции.

– Тогда, наверное, не он. Да, так там про Форбса Маккаски?

– Джессика Трейнор попала в аварию. Ее нашли на водительском сиденье, но у нас нет уверенности, что за рулем была она.

– Она цела?

– Более или менее.

Гэлвин задумался.

– И Форбс убежал?

– Мы этого не знаем – мы с ним еще не говорили.

– Для папочки это плохие новости.

– Да, нежелательные.

– Если речь идет о возможном уголовном преступлении, то это еще мягко сказано.