– Юрист из прокуратуры.

Она на секунду замерла, потом набрала ложку растворимого кофе и высыпала ее в чистую кружку.

– Ну и ну, – сказал Ребус. Теперь она впилась в него взглядом, требуя объяснений. – Когда Макари со своей командой пришла в столовку, – растолковал он, – ты чуть приосанилась и поправила челку. Я было подумал, это ради нее. Не помню, чтобы кто-то из ее сопровождения показался мне умным или красивым.

– Значит, детектив из тебя никудышный.

– Это я уже слышал. Так куда он тебя пригласил – надеюсь, в приличное место?

– Зачем тебе знать?

– Чтобы принарядиться, тебе понадобится время. Думаю, я мог бы и один съездить на Грейт-Кинг-стрит…

Но Кларк не дала ему закончить:

– У тебя все еще «испытательный срок» – не забыл? Чуть что не так – и тебя отсюда вышвырнут.

– Слушаюсь, босс. – Он помолчал. – То есть ни в какое шикарное заведение он тебя не поведет? Следовательно, он не ахти какое начальство. Только не говори мне, что ты завела себе молокососа.

Кларк ткнула пальцем ему в грудь:

– У каждого есть предел терпения, Джон.

Однако она улыбалась. И Ребус тоже улыбался. Он повернулся к Эссон и Огилви:

– Как, ребята, кто из вас не против вечером поработать топтуном?

– Я тебя предупреждаю. – На сей раз Кларк ткнула его сильнее.

Грейт-Кинг-стрит в Новом городе представляла собой широкий проезд, тянущийся от Хоу-стрит до Драммонд-плейс. Трех– и четырехэтажные здания возводились в начале девятнадцатого века как особняки, но теперь многие из них были разделены на квартиры. Ребус никогда не был особым поклонником Нового города. Во-первых, чтобы вернуться в центр, нужно было преодолеть крутой подъем. Во-вторых, перед домами не было садиков и с парковкой постоянно возникали затруднения.

На двери, которую они искали, оказались четыре кнопки домофона, и возле самой верхней – табличка: «Трейнор/Белл».

– Предположительно верхний этаж, – пробормотал Ребус.

– Может, еще никого нет дома, – в порядке утешения сказала Кларк. Но когда она нажала кнопку, ей ответил искаженный динамиком голос.

– Мисс Белл? – спросила Кларк.

– Да.

– Это полиция. Нам нужно поговорить с вами о Джессике.

– Я так и знала! Дверь открыта – мы на верхнем этаже.

– «Я так и знала», – эхом отозвался Ребус, нажимая ручку.

Когда они добрались до последнего этажа, он пыхтел как паровоз. Кларк вежливо поинтересовалась, как ему удалось пройти врачебную комиссию. Он что-то прокашлял в ответ и вверху увидел женскую голову, которая склонилась над перилами.

– Я здесь, – сказала Элис или Элисон Белл, и, когда девушка пропускала их в квартиру, Кларк решила наконец выяснить, как именно ее зовут.

– Элис, – подтвердила студентка.

Ребус ожидал увидеть высокие потолки, просторные комнаты, но квартира располагалась в мансарде. В коридоре, и без того узком, стояли два велосипеда. Элис Белл не потрудилась попросить их предъявить удостоверения. Мимо маленькой кухоньки они прошли за ней в гостиную. Из динамиков, подключенных к mp3-плееру, слышалась классическая музыка – виолончель без сопровождения. И в углу на подставке тоже стояла виолончель.

– Это ваша или Джессики? – спросил Ребус.

Но Белл испуганно смотрела на Шивон.

– Даже спрашивать боюсь, – произнесла девушка.

– Она поправится, – успокоила ее Кларк.

Колени у Элис подкосились, и она тяжело опустилась в кресло. Кларк и Ребус устроились на диване.

– Что случилось? – спросила Белл.

– Автомобильная авария. Вы о ней беспокоились?

– Отправила ей несколько эсэмэсок – сегодня она не пришла на занятия, а это на нее непохоже.

– Вы изучаете историю искусств?

Девушка кивнула. На ней были черные джинсы и незастегнутый кардиган поверх футболки. Пирсингов или татуировок Ребус не заметил. Круглое лицо и пухлые щечки – как у херувимчика на картине, подумал Ребус. Кудрявые каштановые волосы только усиливали это впечатление.