Разумеется, это небылицы. Как и кривотолки о смертельной болезни императора, который вот уже полгода не появляется на публике. Неужели раны, полученные в результате подрыва бомбы под Аллейской оперой, оказались такими тяжёлыми, что Великий самодержец до сих пор не может от них оправиться? И почему тогда он медлит с объявлением о назначении своего преемника?..

– Прорвёмся, – фыркнула Вивьен. – Феликс писал? Я давно о нём ничего не слышала, – как бы между делом поинтересовалась она.

– Кажется, он сейчас находится на границе с Урласком. Как выпустился из академии, так сразу поступил на службу под начало моего отца. От него давно не было новостей, – пожав плечами, ответила Реми.

С Феликсом непросто. Он так и не отошёл от смерти Роберта. Поэтому общение с девушками особо не поддерживал, хоть и принёс свои извинения за срыв.

– Представляешь, мне опять не пришло приглашение на праздник во дворец. Интересно, это из-за того, что я отчислена из Академии, или потому, что работаю шершнем и более не являюсь светской сэвой? – Виви старалась говорить равнодушно, но в голосе промелькнули нотки обиды. – А тебе приглашение прислали?

Реми скривилась. Она не любила весь этот официоз, но понимала, что отвертеться не получится. И придётся встретиться с Костей и со своей семьёй. Девушка допила пиво, прежде чем ответить:

– Да, я там буду. По работе и… так.

– Все говорят, что цесаревич Константин к тебе неровно дышит, – обнимая Реми за плечи, заворковала подруга, отвлекаясь от своих обид. – Говорят, что нам стоит ожидать вашей помолвки. Он последовательно отверг всех кандидаток своей мачехи…

– Это слухи! – возмутилась Реми, вновь раздражаясь.

Её глаза вспыхнули чистым золотом, и, как в ответ на её гнев, порвалась струна на гитаре, обрывая музыку. Гитарист взвизгнул, брызнула кровь. Но вспышка схлынула. Вскоре принесли новые струны, и музыка зазвучала с прежней силой. Со сцены донеслись голоса друзей Вивьен, которые звали её вернуться к ним. Та и рада вернуться, напоследок говоря:

– Может, слухи. Может, вы просто друзья. А может, ты самой себе боишься признаться в том, кем вы теперь приходитесь друг другу. Реми, нельзя вечно скорбеть. Пора жить дальше. И видит святая Аллейн, нашей стране нужен повод для праздника.

– Не думаю, что ситуацию исправит банальная свадьба, – мрачно отреагировала Реми, замечая в дверях неприметную фигуру.

Протянув бармену через стойку сложенную вдвое купюру, по его кивку девушка перешла в заднюю комнату. Туда же нырнул незнакомец в надвинутой на глаза кепке, скрывающей обычные карие глаза. Молодой мужчина весьма приятной наружности вежливо поприветствовал Реми, спрашивая:

– Ваше мероприятие прошло успешно? Вы нашли то, что искали?

В ответ Реми вытащила из сумки экземпляр Библии Люциана и протянула ему, а тот убрал к себе за пазуху.

– Наш общий знакомый высказал пожелание о встрече. Есть вещи, которые он хотел бы лично обсудить.

– Я постараюсь в ночи выбраться к нему. Но есть дела, не терпящие отлагательств, – подумав, сказала Реми. Сегодня тот самый день, когда ей нужно кое-кого навестить. И лучше с этим не тянуть.

Парень кивнул и, попрощавшись, покинул коморку. А Реми, сделав глубокий вдох, вернулась в общую залу и присоединилась к веселью. Она не была такой заводной, как Вивьен. Но голос имела красивый, и сэвам нравилось слушать её пение.

Это было старое жёлтое здание с выкрашенной в красный цвет крышей и треугольным козырьком над главным входом, узкими колоннами и до странности толстыми окнами. Огороженное высоким забором с острыми пиками, с будкой охраны на входе и массивными воротами, это место не имело даже указательной таблички. Его территория была надёжно скрыта от посторонних глаз, поскольку здание располагалось вдали от жилых домов и развлекательных заведений города, в самом дальнем уголке императорского парка.