Тени слегка притихли, но затем продолжили:

– «Мы лишь хотим защитить тебя».

«Только мы тебя приняли».

«Только мы тебя поняли».

«Кроме нас ты никому не нужен».

– «Я знаю» – ответил им Морн – «Я знаю».

Бэлли раньше не чувствовала такой пустоты. Она затягивала ее куда-то глубоко внутрь, содрогая все прожилки, менявшие оттенок с золотого на холодный белый цвет. Переполненная незнакомыми эмоциями, она неожиданно распустила листочек, который изменил свой привычный цвет и выгравировал начало некоего рисунка тонкими линиями на обороте.

– «Всё оставляет след», – вспомнила она слова духов природы, рассматривая появившийся орнамент.

Разговор с Морном оставил осадок незавершенной беседы, которую сейчас она бы, безусловно, продолжила иначе, так как успела обдумать разные варианты ответов. Но следующие несколько дней она его совсем не видела, только изредка слышала топот его больших сапог внутри башни, который каждый раз содрогал равнодушные камни.

Она всё прокручивала и прокручивала фразы Морна, пытаясь ответить себе на вопрос: почему же она, коснувшись его, хоть и не по своей воле, ничего не увидела в его памяти? Его объяснение о ее неготовности видеть реальный мир было ей непонятно.

От бесконечных размышлений рост Бэлли замедлился, но не прекратился. Ее лепестки вытягивались и меняли форму. Постепенно к ней стали тянуться обвивающие башню сухие лозы. Для этого им приходилось отрывать свои старые сухие стебли, чтобы дать возможность юным стебелькам согреться ее теплом.

В один из дней, казавшимся более удушающим, чем предыдущие, Морн вышел из башни с привычным топающим шарканьем и бросил на нее скользящий взгляд. Она привычно скромно улыбнулась и застенчиво помахала ему листочком, но не удостоилась какой-либо ответной реакции, услышав только отдаляющееся: «Еще не засохла?». Она хотела что-то сказать в ответ, но фигура Морна уже скрылась из виду, и вряд ли бы он услышал хоть что-то.

Прошла уже неделя с их первой встречи. Ночи здесь были особенно тихими. Луна тоскующе освещала долину, и Бэлли начинала чувствовать, что стала тосковать вместе с ней, хотя теплота памяти всё ещё возвращала в уголки воспоминаний и давала сил расти дальше.

В ее голове становилось все больше вопросов, которые хотелось задать местному обитателю: Как он оказался здесь? Что случилось с долиной? Тени – что они такое?

И только ее фантазия снова дошла до вымышленного диалога с ним, как свет луны что-то загородило:

– «Невозможно спать под твой галдёж», – громко высказал тот самый обитатель.

– «Но я молчала», – шепотом ответила Бэлли, явно не ожидая скорой встречи.

– «Ты думала, а это очень громко», – продолжил он. «Поэтому прекрати сейчас же! Я и так проявил невиданное великодушие, оставив тебе возможность засохнуть самостоятельно, поэтому не заставляй меня спускаться повторно. В противном случае помни, палка всё ещё лежит неподалёку», – бросив предупреждение, он медленно зашагал назад.

– «Здесь очень пустынно и одиноко», – проговорила Бэлли, обращаясь к нему. – «Ты не чувствуешь этого?»

Морн остановился, его тёмные стражи колебались вокруг него, словно им было не комфортно находиться здесь. Он сделал шаг вперёд, затем назад, прежде чем ответить:

– «Я знаю. Так и должно быть. Тихо и уединённо».

– «Но уединение и одиночество – разные вещи», – продолжила Бэлли.

Голос Морна стал задумчивым:

– «Кажется, теперь я понимаю, почему ветер закинул тебя сюда. Только отсюда ему не слышно твоей бесконечной болтовни».

– «О, точно! А давай помолчим», – воодушевлённо начала Бэлли.

– «Неужели до тебя дошла моя мысль!» – раскинув руки, воскликнул Морн.