Юнг, подчеркивая тесную связь трансцендентной функции с индивидуацией, указывал на противопоставленность открываемых с ее помощью индивидуальных путей развития заданным коллективным нормам (Jung, CW, v. 6, par. 759). Это противоречие, высвечиваемое в парадоксальности аналитической рамки, имеет интересные параллели в культурных процессах. Нужно учитывать, что на уровне коллективного бессознательного происходит поощрение процесса индивидуации, которое компенсирует страх и желание снять напряжение с помощью расщепления, присущие личному бессознательному и эго-комплексу (Dieckmann, 1976).
Аналитик, оказывающийся перед дилеммой «холдинг/открытая реакция» (Якоби, 1996), находится, по существу, в ситуации ложного выбора между инцестом и отказом от инцеста. Эдипальность аналитического пространства задана изначально, и аналитические отношения постоянно включают в себя предложения инцеста и отказы от него ради удержания аналитической рамки. Рамка становится «громоотводом» недифференцированных, неразрешенных аспектов примитивных симбиотичнских связей, т. е. психотических частей личности (Young, 1998).
Таким образом, удержание рамки и поддержание ее «чистоты»[29] является одним из необходимых условий анализа. Посредническая функция аналитика делает его, с одной стороны, хранителем рамки, а с другой стороны, носителем пограничных, «шаманических» качеств, позволяющих пациенту постепенно учиться выходить за рамку в символическом измерении и претерпевать трансформацию.
Отступления от нормальных аналитических границ делятся, согласно Глену Габбарду, на две категории: нарушение и пересечение границ. Нарушение аналитической рамки приводит к однозначно негативным последствиям или к эксплуатации пациента. Вред для пациента может варьировать от бесполезности анализа до серьезной травматизации (ретравматизации). Пересечение границ не имеет, как правило, негативных последствий для анализа, а может даже принести пользу. К «пересечениям границ» относятся нормальные человеческие реакции на необычные события в аналитическом пространстве (например, помощь споткнувшемуся пациенту), а также контрпереносные разыгрывания (Gabbard & Lester, 1995; Guthheil & Gabbard, 1998).
Одним из наиболее частых видов пересечения границ является самораскрытие аналитика. Это весьма неоднозначное действие чаще всего оказывается разыгрыванием. К каким последствиям может привести самораскрытие терапевта? Во-первых, это может создать у пациента ощущение избранности: он или она чувствуют себя пациентами, которым оказано особое доверие. Это может влиять на аналитический процесс как позитивно, так и негативно. Позитивный аспект такого самораскрытия отстаивает в своих работах Оуэн Реник, полагающий, что это может прояснить реальное положение дел и сообщить пациенту, что аналитик признает в нем зрелого партнера по аналитической работе. Возражая против «претензий на анонимность», Реник считает, что вопрос надо ставить не о том, используется ли аналитиком самораскрытие, а для каких целей оно используется (Renik, 1996). Значительно опаснее то, что в случае самораскрытия аналитика пациент может ощутить свою ответственность за состояние аналитика, что ведет к смешению ролей и потере «как бы» в переносно-контрпереносном процессе (Gabbard & Lester, 1995; Gruenberg, 2001). В этом случае мы имеем дело уже с отыгрыванием собственных потребностей аналитика, когда самораскрытие выходит за рамки содержания анализа (Якоби, 1996). Если аналитик нагружает пациента своими собственными проблемами и происходит реверсия ролей, самораскрытие оказывается не пересечением, а нарушением аналитической границы (перверсией в теменосе – см. ниже).