моя реакция. Вероятно, хотя бы частично, ваш страх связан именно с этим». Пациентка с готовностью подтвердила, позже поблагодарив меня и сказав, что успокоилась: «Вы взяли на себя свою ответственность, я – свою, и мы можем творить здесь – между нами». Помолчав, пациентка добавила: «Я защищаю своего внутреннего ребенка. Выходит, я сама его запираю». За этим последовало плодотворное погружение в проблему запрета на чувства и тотального внутреннего контроля.
Таким образом, мое контрпереносное разыгрывание существенно уменьшило безопасность контейнера, поэтому нужно было открытое обсуждение возникшей ситуации, чтобы «очистить» аналитическое поле и конструктивно использовать этот опыт.
Механизм проективной идентификации – один из процессов, опасных для сохранности аналитического контейнера, поскольку он «схлопывает» дистанцию между психикой аналитика и психикой пациента. В культурно-психологическом контексте это проявляется в состоянии мистической сопричастности, условием которого является низкий уровень сознания. Для людей с «тонкими психическими границами» проективная идентификация может оказаться серьезной проблемой, крайние выражение которой – нарциссическое расстройство. Описывая эту проблему, Рональд Бриттон (Britton, 2002) приводит пример Мишеля Монтеня, рассказывающего, как на него влияет болезненное состояние другого человека: он начинает испытывать страдание больного, что, в свою очередь, благоприятно сказывается на последнем (см.: Монтень, 1981, кн. 1–2, с. 91–92). В таком процессе различия между Я и Другим сходят на нет, границы моей психики и психики другого размываются и человек оказывается инфицированным. Конечно, для другого такая предельная эмпатия может оказаться целительной, и в психотерапевтической ситуации может быть весьма эффективным инструментом. Основанный на этих процессах контрперенос Мюррей Стайн назвал шаманическим. Причем, он подчеркивает, что шаманический процесс, в котором психика аналитика «подчиняется качествам внутреннего ландшафта пациента и через этот вид отзеркаливания абсорбирует и отражает болезнь пациента» (Stein, 1996, p.142), не ограничивается случаями аналитиков с проницаемыми границами, поскольку в профессиональные качества аналитиков входит умение ослаблять защиты эго, открывая доступ к процессам на уровне бессознательное – бессознательное.
Шаманический процесс будет целителен, если он осознается, и активируются как внутренние целительные силы пациента, так и целительное имаго аналитика. Условием этого является сохраняемая аналитиком функция посредника, несущего «пограничные черты», когда он, подобно шаману, и «больной», и здоровый», и «знающий», и «ошибающийся» и т. д. (ср.: Лич, 2001, с. 88).
Эта заложенная в самой природе аналитического процесса парадоксальная двойственность, объединение противоположностей, так или иначе описывается всеми исследователями процессов переноса и контрпереноса. В упомянутом выше первом юнгианском исследовании переноса-контрпереноса, проведенном берлинскими аналитиками под руководством Ганса Дикмана в 1970-х годах, описаны два противоположных уровня – ролевой и архетипический. На первом уровне задана антитетическая позиция, обусловливающая расщепленность архетипа, и взаимодействие замыкается на уровне личного бессознательного. В архетипическом переносе и контрпереносе наблюдается обратная картина: и пациент, и аналитик оказываются на глубинном коллективном уровне и вместе переживают всю силу архетипа[26].
На архетипическом уровне наблюдаются психоидные процессы, описываемые психологами и психотерапевтами разных направлений. Например, в берлинском исследовании наблюдалась поразительная синхронизация ассоциативных процессов пациента и аналитика. В гуманистической психологии описан подобный феномен, названный «психотерапевтическим резонансом»: мгновенное слияние границ терапевта и клиента, на порядок углубляющее эмпатию и раппорт, синхронизирующее их психические процессы. Дэвид Фейнстайн предлагает интерпретировать этот феномен как бессознательную настройку на тонкое информационное поле пациента (Feinstein, 1998). Именно на этом уровне осуществляется эмпатический резонанс (холдинг) в теменосе. Одновременно в контейнере должны быть восстановлены размытые границы Я и Ты, а эго структурировано и надежно защищено. Как правило, мы не способны удерживать в фокусе внимания оба уровня взаимодействия, хотя этот навык можно развить. Примером может служить экспериментальная «двухфокусная» практика, использованная в берлинском исследовании, а также работа Натана Шварц-Саланта по задействованию в анализе комплекса слияния (Шварц-Салант, 2008).