девица удалилась, оставив меня наедине с незнакомыми гостями. Алеша

развлекал компанию в дальнем углу комнаты. Он помахал рукой, даже не сделав

попытку подойти.

Ладно, подумал я, выпьем, разберемся.

За столом разместились быстро. Посадкой руководила хозяйка. Я немного

взволнован. Выпивка присутствовала в изобилии, разумеется, отдал ей должное.

Начались танцы. Сознавал, что необходимо пригласить хозяйку. Что и сделал.

Алкоголь действовал, и я решил поухаживать. Широколицая виновница

торжества отвергла мои притязания с необидной легкостью.

Озадаченный, уселся на свое место. Обратил внимание на соседку. Она

пригласила меня танцевать. Я положил руки на талию, поразительно гибкую и

нежную. Мы начали целоваться.

Я выпил слишком много… Ирина – так ее звали – вывела на балкон. Мутило

от алкоголя и обилия впечатлений.

– Пойдем ко мне, родители на даче, – услышал, – я живу в соседнем

доме.

– Пойдем.

Пошли. Некоторое время рядом маячила физиономия Селянина. Потом он

исчез.

На следующее утро мы с ребятами уходили в долгий рейс. Когда пришел

на причал, все уже были в сборе. Паша Трусков достал бутылку кубинского

рома, разлил. С суровой торжественностью выпили.

Уже на пароходе, в открытом море, в компании друзей, на палубе, куря и

пошатываясь, – вспомнил! Это была та самая девчонка, которая так

внимательно и строго смотрела на университетской лестнице.

Рейс получился долгим – больше четырех месяцев. Когда вернулся, стали

встречаться.

***

В Петропавловске-Камчатском большинство теплотрасс проложено на

поверхности. Не знаю, чем это вызвано. Может – особенностями климата,

может – разгильдяйством местных властей. Так вот, эти безобразные трубы

через равные промежутки украшены довольно большими металлическими

отсеками. Там находятся вентили для перекрывания трубы и прочее хозяйство.

В металлических коробках тепло, и местные бомжи давно облюбовали их

под жилье.

Ранним утром я возвращался из гостей на пароход. Мой путь пролегал мимо

теплотрассы. Неожиданно с лязгом откинулась крышка одного из отсеков.

Оттуда выбрался бомжеватого вида мужичонка и как-то странно, боком, побежал в

сторону ближайших домов. Следом показалась взлохмаченная женская голова.

Голова обратилась в сторону беглеца и прокричала:

– Стой, куда пошел?! Вернись домой!

Владивосток—Петропавловск-Камчатский,1976 год

Из Владивостока в Питер (так на Дальнем Востоке называют Петропавловск-Камчатский) можно было попасть двумя путями. Воздушным и морским. Романтики и никуда не спешащая «вербота» (завербованные на путину сезонные рабочие)

предпочитали море. Между городами курсировал великолепный белоснежный

лайнер – теплоход «Советский Союз». Бывший «Адольф Гитлер», полученный

Дальневосточным пароходством по ленд-лизу, изумлял роскошью внутренних

интерьеров. Витая дубовая лестница вела в ресторан первого класса,

оформленный в духе лучших заведений Унтер ден Линден. Ресторан второго класса

украшался ореховыми панелями.

Нас поселили в каютах четвертого класса – ниже ватерлинии. Ресторана

четвертому классу не полагалось – имелась грязноватая столовая. Но мы туда не

ходили. Перед отправкой на практику в Камчатскую гидрографическую партию

каждому из нас выдали в кассе университета командировочные – по сто сорок

рублей. Поэтому мы гордо покинули каюты четвертого класса (шестиместные) и

перебрались в третий (четыре шконки и умывальник). Завтракали, обедали

и ужинали в ресторане первого класса. Рассаживались за стол и заказывали коньяк.

– Сколько? – спрашивала ироничная официантка.

– Килограмм, – небрежно отвечали мы.

– Не много ли, ребята?

– Мы потом закажем еще…

Рейс проходил по строгому расписанию: Владивосток—Находка—