Всё вокруг пришло в движение. Захлопали двери, санитары засуетились, загремели колёса носилок по кафелю больницы.

Через секунду мы остались одни. Стало немного полегче – теперь прямо перед глазами не лежали два жутких развороченных тела.

– Семён, – стараясь скрыть волнами накатывающее на меня отчаяние, негромко сказал я. – Скажи, ты случайно не скачал какой-нибудь другой мануал? Помнишь, мы тогда говорили, что ты потом нормальный скачаешь и изучишь? – я поднял на него полные надежды глаза.

Он кивнул.

– Да, скачал, и прочитал тоже, Михаил Николаевич. У меня тогда ещё… знаете, предчувствие что ли было. Я несколько вечеров его читал, признаться честно.

Я испытал двоякую эмоцию – жуткое облегчение и надежду, перемешанную со жгучим острым стыдом – это я, я должен был это сделать, а не Семён, он же просто техник!.. Мне захотелось обнять его и расцеловать, но я сдержал эмоции и выдал наружу скупое:

– Молодец, Семён. Тогда будешь ассистировать.

Честнее было бы сказать – будешь руководить, а я уж помогу, чем смогу…

Семён, бросив на меня короткий, но многозначительный взгляд, как будто он прочитал всё, что до этого стремительно пронеслось у меня в голове, секунду помолчал и медленно проговорил, глядя мне прямо в глаза:

– У нас есть шанс.

Последние слова прозвучали ровно – без малейшей радости, словно он говорил не про спасение жизни человеку, а наоборот – сообщал родным про неизлечимую болезнь.

Мне снова стало не по себе.

– Принеси, пожалуйста, твой мануал срочно ко мне в кабинет, если он тут. Мне надо кое-что уточнить.

– Хорошо, – Семён встал.

– Сём! – окликнул я его уже в дверях. – И вообще, будь рядом, а? А то я, знаешь ли… честно говоря…

– Да я всё понимаю, Михаил Николаевич, – прервал он меня всё тем же голосом. – Всё будет нормально, не волнуйтесь… – и тут же исчез за дверью.

Я остался один. Никогда ещё я не испытывал такого шквала самых разнообразных эмоций. Казалось, я превратился в комок электрических угрей, который вот-вот прыснут во все стороны.

Страшно было, вот что… Просто страшно… Но – страх странная всё-таки штука. Он ведь тоже как анестетик, сам себя обезболивает, что ли… И чтоб этот страх не завладел мной полностью, не обездвижил – надо было что-то срочно делать.

Через минуту я опять сидел за столом и дрожащими руками просматривал на рабочем планшете присланные мне медицинские карты.

Так. Первый.

Верный Виталий Павлович…

Это первый – чья челюсть сиротливо торчала вверх, с содроганием вспомнил я. Здоров был, как бык. Спортсмен. Бокс, рукопашный бой, карате – вон сколько осмотров и справок получал для соревнований. Да, парень занимался своим телом серьёзно. Ну, тут всё понятно.

Теперь второй.

«Это – тело», – вдруг вылупилась в мозгу мысль. Мозг тут же заверещал: «Прекрати так говорить!» и сразу сам себе, грубо и осаживающее: «Тело, что уж тут лукавить. И тело – подходящее. Сильное, выносливое, кровеносная система, кости, всё подходит».

«Хорошее тело», – мерзко добавил внутренний голос и замолк. И я был этому рад – закрыл окошко с первой картой и на меня тут же выскочила вторая. Я замер, глядя на первую строку – имя и фамилия.

Это, конечно, гротеск.

Голова Роман Олегович…

Я вздрогнул. Наверное, в какой-то другой ситуации это могло бы быть даже смешно… Но не мне и не в тот момент. Я вдруг почувствовал себя жертвой какой-то чудовищной вселенской шутки. Прививки… аллергии… Буквы плясали, не желая складываться в слова, но через всё это внутренний голос нёс ерунду: «Скажи спасибо, что хоть предыдущий был не Тело Виталий Павлович а ты вышло бы уморительно во всех смыслах…»