И тихо сказал:

– Я могу купить новый Aston. Но тебя… тебя, Владу, Карин и Максима я не смогу заменить.

Он выдохнул. Я не смотрел – но знал, что он это слышал. И понял. Я сделал шаг назад. Щека всё ещё горела. Но боль ушла вглубь. Потому что я понял кое-что важное:

В этой жизни можно потерять всё. Даже тех, кого любишь. Но если ты всё ещё способен выбрать человека – вместо гордости, молчания, железа – ты ещё жив. И у тебя есть шанс всё исправить.

Мы ехали в тишине. Машина скользила по пустынной дороге, унося нас прочь от больницы, прочь от вспышек боли и громких слов.

Я сидела на заднем сиденье, всё ещё в вечернем платье, которое теперь казалось чужим – слишком ярким, слишком спокойным для той, что возвращалась из этой ночи. Ткань холодила кожу, как будто напоминала: ты ещё здесь, ты цела, дыши.

На плечах всё ещё было пальто Виктора – его тяжёлый, тёплый запах – мята, дым и упрямство. Я не сняла его. Не потому что замёрзла. А потому что не смогла. Не сейчас.

Рядом со мной сидел Алекс, чуть развернувшись, чтобы видеть меня. Он молчал, не спрашивал. Только изредка косился – будто проверял: не исчезла ли я. Не растворилась, как всё, что он боялся потерять.

Впереди, рядом с водителем, сидел Виктор. Прямой, как струна. Лицо каменное. Но я знала – под этой тишиной всё бурлит. Он не смотрел назад. Но я чувствовала – он знал каждый мой вдох. Я тоже не могла смотреть на него слишком долго. Не сейчас. Потому что всё ещё горели слова, как раны под кожей:

«Это был не твой выбор. Это был мой.»

Воздух в салоне был плотным, как после грозы. У каждого из нас внутри была своя буря, и мы не касались друг друга словами, но ощущали. Движение. Пульс. Голову, склонённую к окну. Нервы, натянутые, как струны.

Я чувствовала, как эмоции внутри меня пытаются прорваться. Боль, гнев, благодарность, страх, нежность, усталость. Они мешались, как вода и пепел. Я не знала, что из этого – настоящее. А что – отголосок ночи.

Пальцы Алекса лежали рядом. Я коснулась их едва заметно. Он не посмотрел. Просто сжал мою руку. Не крепко. А так, будто говорил: "Я в порядке."

Когда машина свернула с трассы и покатила по узкой дороге, ведущей к дому у моря, внутри меня вновь что-то сжалось. Этот дом – небольшой, но дорогой, с панорамными окнами и запахом соли в каждой доске – принадлежал Максиму.

Он всегда был там. Всегда встречал. С кофе, с иронией, с тем спокойствием, которое сбивало внутренние шторма.

Но сейчас… Дом тонул в темноте. Фары осветили пустую веранду. Ни одного огонька. Ни теней за окнами. Тишина. И во мне вспыхнуло острое, ледяное чувство – паника.

– Света нет… – прошептала я, склонившись вперёд.

Мои пальцы сжали край сиденья.

– Может… может, и с ним что-то?..

Нет. Нет, только не снова. Не ещё один. Не после Карин. Не после всего, что я сегодня видела.

– Влада, – тихо сказал Алекс, сразу наклоняясь ко мне ближе, – не накручивай. Возможно, просто…

– Я позвоню, – перебил его Виктор.

Его голос был твёрдым, без лишней суеты. Но я слышала в нём то же напряжение, что стучало у меня в висках. Он уже доставал телефон, листал список контактов. Я слышала, как включилась громкая связь.

Два гудка. Три.

– Возьми трубку… – прошептала я.

Пальцы дрожали. На плечах всё ещё было его пальто, и оно больше не грело. Оно давило. Как груз воспоминаний.

– Да? – раздался наконец сонный, чуть раздражённый голос.

Максим.

– Ты где? – коротко спросил Виктор.

– На работе. Задержался. У меня ночное совещание с Лондоном, всё затянулось. Решил остаться в своей квартире, не тащиться в дом. А что?..

– Всё в порядке, – отозвался Виктор и, бросив на меня быстрый взгляд, добавил тише, – просто были уверены, что ты уже здесь.