Граф Тойпен взял под мышку свои газеты.

– У тебя найдется для меня четверть часа, Элеонора? – спросил он дочь, которая уже достала ключи, чтобы заняться домом.

– Само собой разумеется, папа. Нужно посекретничать?

– До некоторой степени. Пойдем во фруктовый сад, я заодно посмотрю на персики и привой.

Баронесса заперла корзинку с ключами в стенной шкаф и нежным голосом позвала своего любимого Кози, который выпрыгнул из подушек и засеменил рядом с хозяйкой.

Фруктовый сад располагался за особняком и граничил с парком, вдаваясь квадратом в его луга и боскеты. Цветение закончилось. Фрукты завязались и даже начали наливаться соком. Между густыми рядами малины, смородины и крыжовника шли аккуратные дорожки. Фруктовые деревья стояли длинными шеренгами, будто на параде. Лишь некоторые из них выбивались из общего строя: слива в форме вопросительного знака, груша с шарообразной кроной и еще одна, напоминающая гигантского кузнечика, который вот-вот прыгнет. Все это были творения графа Тойпена, любящего поправить природу и связать молодые деревья так, чтобы они росли, принимая противные ей формы. На этом его правки не заканчивались: он также, к примеру, привил вишне ветвь яблони, а боярышнику – груши. Таких любопытных экземпляров в саду имелось в изобилии.

– Смотри, Элеонора, – сказал граф, входя под сень деревьев, – вишни уже начали краснеть. А в клубнику опять кто-то залез и, конечно же, именно в моего «Короля Альберта». Тут точно не обошлось без Дикты. Между прочим, у тебя выросли недурные дыни! Хорошо, что ты так долго продержала их в парнике. Вон там, с красной сеткой, это канталупа сорта «Консул Шиллер», на который обратил мое внимание советник Кильман. Теперь послушай, Элеонора: пришла пора вновь попробовать сойтись поближе с фрау фон Зеезен.

Фрау фон Тюбинген кивнула, вышагивая вместе с пожилым отцом по центральной дорожке и пристально глядя по сторонам.

– Я так и думала, что речь пойдет об этом, папа, – ответила она с легкой улыбкой. – Но для начала дай Максу прийти в себя.

– Разумеется, – горячо перебил Тойпен. – И все же, дитя мое, я должен обратить твое внимание на то, что у нас не так много времени. Сколько вы собираетесь продержать его здесь?

– Макс может оставаться, сколько захочет. Его отпуск закончится только осенью. После этого придется вернуться в министерство иностранных дел. Между нами говоря, папа, я не ожидаю многого от его карьеры. Но меня это не пугает: вступи он во владение Верхним Краатцем еще до смерти Эберхарда, что с того? Мы просто вернемся в Драке.

– Хорошо-хорошо, я совершенно не против. В Драке мне ничуть не хуже, чем здесь. Пока у меня есть пара книг, несколько деревьев и клубника, я вполне доволен. Но любовные дела между Верхним Краатцем и Лангенпфулем нужно довести до ума до того, как Макс сбежит в Берлин. Бог мой, Элеонора, это же важно! Только подумай: роскошный Лангенпфуль! Двести лет им владели Тюбингены, пока по дурацкому завещанию старого Карла-Августа этот рай не перешел Зеезенам. А сама фрау фон Зеезен? Есть ли тут кто-то на сто миль, кто лучше подошел бы Максу?!

– Да-да, – согласилась баронесса, кивая головой, – я в самом деле была бы не против подобного союза, ты знаешь. Фрау фон Зеезен мне в высшей степени симпатична, к тому же она красива, благородна, элегантна, из хорошей семьи…

– Из первоклассной! Она графиня Пляйденвульф.

– Вот-вот, а Пляйденвульфы, насколько я знаю, древний франкский род. Ты мне как-то раз рассказывал. В целом я выступаю за такую партию. Но фрау фон Зеезен не производит впечатление женщины, которая хочет выйти замуж во второй раз.