– Что держит тебя здесь? Это не может быть обещание взять в жены принцессу Августину, но ты твердишь мне об этой свадьбе как о главном деле своей жизни. Ты не был в нее влюблен. Вы виделись всего лишь раз. Она тогда была подростком. Ты – бестолковым шалопаем.

– Союз с Ростреном… – напомнил Габриэл.

– Чтобы он провалился.

– Ты мне не нравишься, Филипп.

Король покачал головой. Он говорил с покойным, но не упокоившимся кузеном о разном, советовался насчет государственных дел, но именно сейчас желание бросить все, от короны до принцессы, и сбежать в свою собственную жизнь пылало в его душе как никогда ярко, заставляя стискивать зубы, словно от боли ожога.

Об этом он не скажет никогда и никому.

Он не может оставить это чертово королевство, и проклятие неотвратимо.

В понедельник утром дворцовый двор заполнили многочисленные кареты. Вивьен также подъехала в собственном экипаже, прихватив с собой взволнованную и перепуганную камеристку Джейн; сама графиня Рендин намеревалась вести себя уверенно, несмотря на растерянность и смущение. Покидая свои кареты, дамы собирались у южного крыльца, охраняемого мраморными львами. Вивьен последовала их примеру.

В дорогу она выбрала синее шерстяное платье и теплую серую накидку, а из украшений обошлась отцовскими аграфами, которые прицепила к волосам. Она долго колебалась: артефакты казались ей слишком ценными и слишком яркими, чтобы носить их не на балу, а в повседневной жизни, но внутренний голос нашептывал, что явиться во дворец в самой будничной одежде тоже было бы неправильно. Что ж, теперь, глядя на будущих товарок, Вивьен понимала, что скромность в очередной раз ее подвела – подчеркнула, насколько сильно она отличается от придворных дам и тех, кто мечтает ими стать.

Барышни и матроны, облаченные в самые модные наряды, поигрывали веерами, перешептывались, сладкоголосо щебетали, иные при встрече изображали, что обмениваются поцелуями. Вив стояла молча, ни с кем не знакомая и всем чужая. Неужели вся эта толпа состоит из будущих фрейлин? Не потащат же к границе и обратно всех придворных скопом! Хорошо бы ее отправили домой.

Дверь, украшенная изысканными витражами, раскрылась, на крыльце появилась высокая худая дама лет шестидесяти в сопровождении двух гвардейцев. Несмотря на дорогое платье и важный вид, она была похожа на строгую гувернантку, и стайка потенциальных фрейлин притихла под ее не слишком ласковым взглядом.

– Леди Грин… – прошелестели голоса.

– Господа, – объявила леди после взаимных приветствий, – нам выпала великая честь – сопровождать его величество на встречу с ее высочеством Августиной Ростренской, и мы должны проявить себя как можно более гостеприимными и готовыми услужить будущей королеве. Для этой миссии отобрали пять барышень и пять молодых дам, недавно вышедших замуж.

Значит, сказала себе Вивьен, тут собрались не только будущие фрейлины, но и мамаши или тетушки юных аристократок.

– Сейчас нам предстоит путешествие к Шарлону, той точке на границе, где государь встретится с будущей супругой. Дорога займет три дня. Мы проведем там один-два дня, в зависимости от того, придется ли ждать ее высочество, и двинемся обратно, уже с принцессой и ее приближенными. Все вопросы по дороге адресуйте ко мне.

Вивьен воодушевилась. Такой деловой подход был ей понятен и близок. Если все пойдет по плану, вся «миссия», как назвала ее леди Грин, займет неделю или чуть больше.

– В каждой карете – по четыре человека, – продолжала та. – Замужние дамы едут с прочими фрейлинами, даже если их мужья сопровождают его величество. Кучеров не отпускаем, будут сменяться. Каждая из дам берет с собой не больше одной служанки.