Сидеть в присутствии короля тоже нельзя. В прошлый раз он ей разрешил. В этот раз она не успела спросить. Как бы изловчиться и подняться на ноги?

Король наблюдал за ее потугами со странным выражением лица: казалось, он пытался сохранить суровость и хмурил брови, но на губах против воли прорезалась улыбка. Или это ей только чудится?

– Вам плохо? – сказал он наконец.

– Прошу прощения, ваше величество, – выдавила она.

– Вам плохо, графиня?

– По мне будто промчался табун лошадей. Что это было?

Он развел руками.

– Вы напали на меня.

– Что?

– Вы меня ударили, – произнес он с расстановкой.

– И меня ударило в ответ?

– Совершенно верно. Безнаказанно нападать на короля нельзя.

Вивьен раздумала вставать. Она потерла глаза, стараясь сфокусировать взгляд на лице Филиппа.

– Что это было? – снова поинтересовалась она, не в силах придумать более изысканную формулировку.

Он усмехнулся.

– Я обвешан защитными артефактами, как рождественское дерево – яблоками. Вы ударили меня и получили ответ. К счастью, соотносимый с силой вашего собственного удара. Если бы вы замышляли меня убить…

Вивьен издала возмущенный возглас.

– Если бы вы замышляли меня убить, – повторил король, наклоняясь к ней, – от вас бы мокрого места не осталось.

Вив перевела дух.

– Повезло, – заключила она.

– Теперь скажите, что на вас нашло. Я еле отбрыкался от стражи, собиравшейся немедленно утащить вас в застенки.

Несмотря на упадок сил, Вивьен подскочила на месте, будто подброшенная пружиной.

– О нет, – сказал Филипп и неожиданно опустился рядом с ней на диван. – Простите меня, графиня, ради бога. Я на мгновение забыл о печальной судьбе вашего отца. Я пошутил. В какой-то мере.

Она подняла глаза с немой благодарностью: запрокидывать голову, чтобы смотреть ему в лицо, было все еще больно, теперь же их взгляды встретились самым естественным образом. Кроме того… неужели король перед ней извинился?

– Но мне и правда пришлось заверять начальника стражи, что ваши намерения чисты, как слеза младенца, – продолжал Филипп. – Убеждать человека, который по долгу службы относится ко всем с подозрением, что все эти сигналы сработали впустую. Теперь, если вам не слишком сложно говорить, я хотел бы сам выяснить, что все-таки на вас нашло. Понятно, что об артефактах вы не знали, хотя мне казалось, что о защите известно всем…

Вивьен снова скривилась. В голове прояснялось, но очень медленно.

– Итак, – подтолкнул ее Филипп.

– Я выбила у вас из рук кольцо. Со львом. Потому что на нем яд. Потому что бирюза светлеет… или темнеет… когда поблизости оказывается яд. Вы сказали… что кольца реагируют друг на друга. Что бирюзовое реагирует на то. На льва. И собрались его надеть.

Она тяжело вздохнула.

– Наверное, яд спрятан в львиной голове. Или какая-то зазубрина на шинке может проколоть кожу и попасть в кровь. Может, снаружи, может, кольцо создано для того, чтобы отравить врага, когда пожимаешь ему руку. Я не знаю. Я вспомнила про бирюзу. Вы уже почти надели кольцо. Я не успела бы объяснить.

Филипп внимательно вглядывался в ее лицо.

– Про защитные артефакты я не знала, – добавила Вивьен. – Но, возможно, они не сработали бы, если бы на вас никто не нападал напрямую. Если яд попал бы в кровь. На кожу. Кто знает. Не хочется проверять.

Она нервно повела плечами, вспоминая пережитый ужас.

– Вы спасали меня? – серьезно уточнил король.

– Разумеется. Лучше перестраховаться.

– Действительно, – раздумчиво произнес он.

– Прикажите взять кольцо на проверку, – с беспокойством продолжала она. – Пусть в перчатках – на всякий случай. Ваше величество… Вы его подняли?

Он повел подбородком.