Вот теперь точно не приходи! – послала подруге сообщение по всем космическим и нематериальным каналам, какие только существуют. Хотя, ее скорее не пустит вполне себе материальная библиотекарша, судя по тому, что говорил мне декан.

Встряхнувшись и отложив телефон в сторону, я поразминала пальцы и запястья, готовясь к долгому покачиванию медальоном.

– Расслабьтесь, Андрей Федорович… – попросила и тут же закашлялась, покраснев от стыда – почему-то это прозвучало ужасно неприлично. – Вы очень напряжены… гипноз не сработает, пока вы не расслабитесь.

Вероятно, оценив двусмысленность предложения, Игнатьев фыркнул.

– И как ты предлагаешь мне расслабиться? Лечь на пол? Или на стол?

Я неловко пожала плечами.

– Можете подвинуть стул к стене и опереть о нее голову, подложив подушку. Или, наоборот – опустите голову вперед, а я вам… массаж сделаю… шейных мышц. Я слышала, это успокаивает… Только надо галстук распустить немного, Андрей Федорович… и первые пару пуговиц рубашки расстегнуть…

Заметив прищуренный, опасный взгляд исподлобья, я испуганно ойкнула. Кто б мне рот заклеил, а? Ну или хотя бы частично заклеил – чтобы я говорила только то, что можно говорить в присутствии деканов дворянских кровей. А не вот это вот всё.

– Не испытывай меня, Сафронова… – процедил Игнатьев сквозь зубы. – Я здесь не для того, чтобы ты в игры со мной играла. Ты ведь не делала массаж своей подружке, правда? Вот и меня оставь в покое.

– Но мне надо, чтобы вы расслабились! – в отчаянии я всплеснула руками. – Иначе ничего не получится, поймите!

– Плохому танцору, помнишь, что мешает? – огрызнулся декан.

Однако же встал, поднял одной рукой тяжелый стул и придвинул его к стене. Повернулся ко мне и расположился на нем, удобно откидываясь головой на стену и расставляя широко ноги. Мой взгляд невольно скользнул вниз – туда, где под ширинкой пряталось то, что мне должно было мешать, если бы оно у меня было.

– Всё? Больше ничего не требуется, мадам гипнотизер? – издевательски спросил декан, к счастью, не заметив моего непристойного внимания его интимным частям тела.

– Не должно… – неловко помявшись, я обошла овальный стол, занимающий всю центральную часть комнаты, и остановилась, не вполне понимая, где во всей этой картине расположиться мне. Поставить перед деканом еще один стул? Но он выше меня, и получится, что мне придется держать цепочку слишком высоко, чтобы она двигалась перед его лицом, а не грудью. Я подозревала, что усыплять этого скептика мне придется гораздо дольше, чем Ренату – не хотелось бы сломаться из-за того, что у меня устала рука.

Может, стоять? Тоже могу устать. Или начну переминаться с ноги на ногу, отвлекать его…

Пришедшее в голову решение было радикальным и таким же неприличным, как и моё предложение сделать декану массаж. Но мне уже было плевать – лишь бы покончить с этим.

Не обращая внимание на изумленный взгляд Игнатьева, я подтянулась на руках, развернулась и уселась попой прямо на стол, точнехонько перед господином деканом.

Если бы он не отодвинулся к стене, я могла бы поставить ноги на край его стула – воон туда, прямо между его широко расставленными ногами. Вероятно, подумав о том же, он отпрянул, явно желая еще больше от меня отодвинуться.

Делая вид, что самоуверенность – моё второе имя, я закинула ногу на ногу, поерзала, устраиваясь поудобнее и оправляя юбку – чтобы не так сильно сверкать коленками – и подняла руку с часами на цепочке, начиная мерно ими покачивать. Вместе с этим увеличила звук на телефоне Киры, позволяя завораживающей, тихой музыке, перемежающейся со звуками леса, заполнить комнату.