– Андрей Федорович, я бы хотела попросить у вас кое-что, – как можно более вкрадчивым голосом вновь обратилась я к погруженному в транс декану, не отводящему взгляда от какой-то точки в середине движения медальона.

– Слушаю тебя, Сафронова… – протянул он.

– Я бы хотела, чтобы вы забыли об этой нашей встрече… Просто стерли ее из памяти… Хорошо?

– Хорошо… – голос его всё более становился монотонным, похожим на голос робота, когда им озвучивают видео из Ютуба.

Ободренная, я продолжила.

– Запомните – вы не видели ни меня, ни спящую Ренату Ерохину, ни всех этих принадлежностей на столе… Не разговаривали со мной сегодня, не предложили себя загипнотизировать… Ничего этого не было, совсем и никогда… А вот что с вами произошло на самом деле произошло – вы пришли сюда один, увидели пустую комнату, в которой сели проверять экзамены. Потом вы случайно уснули, потому что очень устали сегодня… Вы ведь устали, Андрей Федорович, правда?

– Правда… – согласился он, всё больше прикрывая глаза, словно и в самом деле собирался уснуть.

Я решила использовать эту возможность и добить его.

– О да… вы очень и очень устали… Ваши глаза закрываются, веки тяжелеют… Вы хотите только одного – спать… И сейчас вы уснете… и будете спать до тех пор, пока ваш телефон не зазвонит. У вас ведь включён звук на телефоне, Андрей Федорович?

Окончательно закрыв глаза и склонив голову на бок, он промычал в ответ что-то неразборчивое. Я решила принять это за «да». В конце концов он сам уверял меня, что гипнотический сон неопасен – когда это касалось Ренаты. Вот теперь пускай на себе испытает – опасен или нет.

А мне пора было убегать отсюда.

Ощущая себя мышкой, снующей вокруг спящего льва, я быстро собрала все наши вещи, открыла дверь в коридор, выставила их наружу. Потом подкралась к Ренате и подхватила ее под руку, дергая вверх, на себя. Разбудить окончательно я собиралась ее в другом месте – подальше от логова усыпленного мной зверя.

Вытащив волочащую ноги подругу из комнаты, я аккуратно усадила ее между двумя книжными полками и быстро вернулась – оглядеться, задвинуть лишние стулья за стол – так, будто на них никто не сидел – и убедиться, что я не оставила никаких улик.

Всё было в порядке, всё так, как и должно быть в комнате для семинаров. Кроме одного - высокого, темноволосого мужчины, уснувшего на стуле у стены. Который при моем приближении шевельнулся, втянул носом воздух… и отчетливо пробормотал, поворачивая голову с одного бока на другой.

– Стой, Сафронова… Немедленно вернись и… поцелуй меня… иначе… будешь отчислена…

4. Глава 4

– Думаешь, он забыл? Реально забыл о нас? – вцепившись мне в рукава с обеих сторон, обе мои подруги зашипели почти одновременно, как только хлопнула дверь внутреннего помещения за кафедрой, означая только одно – декан Игнатьев в аудитории и через пару минут поднимется на кафедру.

Я и сама бы очень хотела знать ответ на этот вопрос. Очень хотела бы, потому что одно дело – ввести человека в транс и усыпить, и совсем другое – заставить его забыть обо всем этом после пробуждения.

Но на самом деле меня сейчас больше волновал совсем другой вопрос, напрямую связанный с моментом, о котором я девчонкам так и не решилась рассказать.

«Стой, Сафронова… Немедленно вернись и… поцелуй меня… иначе… будешь отчислена…»

Что это было? Нет, даже не так. ЧТО ЭТО БЫЛО, ЧЕРТИ БЫ ЕГО РАЗОДРАЛИ, ЭТОГО ИГНАТЬЕВА?!

Что за извращенный эротический сон он наблюдал в моем исполнении? Он же меня ненавидит и даже не скрывает этого, разве не так? Брезгует даже – судя по тому, как отреагировал на моё предложение вчера сделать ему расслабляющий массаж. А потом и вовсе отпрянул от меня, когда я уселась перед ним на стол. Преподов подговорил, чтобы они мне карьеру зарубили, сделав троечницей... называет посредственностью, колхозницей…