– Имя фамильяру придумать хватит толку? – вопросительно посмотрела старуха на Наташу.

– Нарекаю тебя Лок, – выдала пафосно Наташа.

– Что за клок сей, – удивилась старуха.

– Не клок, а Лок, жил такой философ в семнадцатом веке Джон Локк, вот в честь него и назвала, – начала объяснять Наташа.

– Все у вас с выкрутасами, одно слово – аристократки, что в этом веке, что после, – покачала головой Эльга.

Мы возвращались домой, когда старуха продолжила нас учить.

– Общайтесь с фамильярами, со временем они начнут вашу речь разуметь и ответ дадут. А до тех пор наблюдайте. Фамильяр чует зло, и, если против вас кто намеревается на лихое, он вам подскажет. Ваших сродственников он тоже распознает, ведь призван охранять ваш род, а уж зов крови он завсегда определить сможет, – учила нас Эльга, по пути притаптывая пыльную траву.

– А если родственник затаил зло? – спросила я.

– Защитит, – обнадежила старуха.

– Постойте чуток, надо к трясине наведаться, – оглядевшись, позвала нас Эльга сделать небольшой крюк. В одном месте Хлыновка разлилась и заболотилась. Вот туда-то мы и направились.

– А-а-а, – закричала Таня, первая увидев гадюку. Мы отскочили следом.

– Вот вы то мне и требны, красавицы мои, – заулыбалась Эльга. Мы втроем поежились и переглянулись.

Она пробормотала какое-то заклинание, и гадюка свернулась калачиком, как будто заснула.

Достав из холщовой сумки стеклянный флакончик, открутив колпачок, ведьма нажала краем на ядовитые железы змеи и по стенке сосуда потекла жидкость. Потом она проделала такое еще с несколькими гадами, и мы снова вернулись на прежнюю тропу.

– Яд гадюки весьма ценен, настои на нем от боли в пояснице излечивают. Тот же Вострокнутов не прочь у меня эти настойки прикупить. Даром, что главврач губернской больницы, вот тебе и на, – хвасталась Эльга.

Мы вернулись из леса уставшие и голодные, Федька радостно махнул нам рукой.

– Чего суетишься, – спросила старуха.

– Семениха приходила за настойкой от кашля, яиц принесла да крынку молока, так я ей тот флакончик и отдал, что ты минувшим разом показывала, – сказал Федька.

– Славно. – похвалила старуха внука.

Ноги гудели до одури, мы без сил плюхнулись на лавку возле дома.

– Наталья Ильинична избрала себе фамильяра, надо бы ему какую плошку выстругать и мха туда кинуть, – попросила старуха внука.

– Спроворим, – кивнул Федька. И Эльга, как ни в чем не бывало зашла в дом и стала готовить ужин.

– Двужильная ведьма, может заговор какой от усталости знает? Надо бы спросить, а то мы с ног валимся, а она как девочка бегает, – посмотрела я в ее сторону.

– Это просто привычка, Света, – возразила Таня.

Солнышко робко задело линию горизонта, заливая небо палитрой огненных всполохов. Небо, заиграв всеми краски алого, золотого и сиреневого, намекнуло на окончание светового дня. Облака, омытые теплым светом, походили на пушистые островки, плавно скользящие по небу.

Мы любовались красотой заката, сил идти в дом не было.

– А раньше мы даже не замечали подобной красоты, – высказала Наташа.

– В телефонах все закаты и рассветы смотрели, – согласилась я.

Быстренько поужинали и пошли в свою светлицу, как ее гордо именовала старуха, учить новое заклинание для отвода глаз.

Глаза сами слипались под нудное бормотание заклинания.

– Вы как хотите, а я спать, – первой не выдержала Наташа.

***

Я проснулась от беспокойного Макса, он никак не мог улечься у меня в ногах и ползал по мне взад и вперед.

– Уймись, окаянный, – шуганула я его и заметила, что не сплю не я одна.

Танька сидела на кровати по-турецки и гладила Чарли.

– Чего не спишь, – поинтересовалась я у подруги.