–Надо больше прислушиваться к Эльге, она вроде бы грамотная и писать умеет, – предложила Наташа.

– Выйдем на новые места работы и будем подражать местным, – высказалась Таня.

***

Через час к нам зашла Эльга и позвала нас в лес. Феоклист, Макс и Чарли сопровождали своих новоявленных ведьм, как верные фамильяры.

Шли неспешно по городской черте, пересекли Николаевскую и Ивановскую улицы. Вышли к Ямской площади, а дальше по деревянному мостку через узкую нитку – Хлыновку.

Лес был хоженый, видно, что горожане не гнушаются пользоваться его дарами. Однако утоптанными тропами старуха нас не повела, и нам пришлось пробираться сквозь чащу. Перепуганные птицы взмывали с насиженных мест.

– А зачем мы в лес идем, за грибами и ягодами еще рано? Наташе фамильяра искать? – отворачиваясь от назойливой ветки, пытающейся выколоть глаза, спросила Таня.

– Трав собрать, ибо некоторые из них в это время в силу вступают. Меня все Эльгой-травницей кличут, за травами да настойками ко мне бегают, – рассказывала старуха.

Мы переглянулись, кроме зверобоя, ромашки и подорожника мы особо ничего и не знали, о чем и поведали Эльге.

Старуха снова посетовала на нашу дремучесть.

–Зверобой в цвету собирают, – пояснила она, – Рано еще.

Через полчаса продирания через кусты и буераки мы вышли на поляну, залитую солнцем. Обдирая с подола колючки и прилипшие листья. Огляделись. Красота. От созерцания прекрасного нас оторвала Эльга.

– Гляньте, это безденежник – он от испуга и нервных потрясений, это тысячелистник – он раны врачует, крапива – кровь останавливает, о ромашке вы сами знаете, – показывала старуха.

Мы набрали трав целые корзины, и вдруг наш ворон громко каркнул.

– Ступайте скорее, нас Феоклист зовет. Пройдя поляну, снова забрались в непролазные дебри, длинные подолы юбок цеплялись за каждый куст.

– Черт, как же джинсов не хватает, может брюки в моду введем, – предложила Таня.

– Не призывай черта, явится ведь. В сундуках ваших амазонки для верховой езды я видела, с мужскими портками, срам один, – выдала нам старуха.

– Мы, что, должны уметь верхом на лошадях скакать, – по-своему оценила Наташа услышанное.

– И музицировать, – рассмеялась я.

– А вы что, не умеете ли? – удивилась старуха.

– Нет, – хором ответили мы.

– Да что же вы за неучи такие, чему вас там в вашем веке обучали, – злилась старуха.

– Ну, почему, мы вполне прилично играем на нервах, – резюмировала я.

– Умная, вижу, – язвительно бросила она.

Я поспешила отскочить в сторону.

Ее клюка, на которую она опиралась всю дорогу, взмыла вверх. Теперь Эльга пыталась меня ей стукнуть, но дотянуться не смогла.

– Бить детей, непедагогично, – выдала я, косясь на старуху.

– Дитятки, – хмыкнула она.

– Учились бы усерднее, без побоев бы обошлось, – возразила старуха.

– Мы так не договаривались, и не напрашивались в эти тела, это вы нас сюда призвали, и будьте добры вести себя адекватно, – выдала Наташа.

А старуха еще сильнее разозлилась, – Продолжай-ка разговаривать мне.

Ворон сидел на толстой ветке ольхи и вслушивался в нашу перепалку.

– Кого ты мне привел, – бросила старуха на него косой взгляд.

– Не гневайся, хозяйка, они разумные, университеты окончили, – пытался успокоить ее Феоклист.

На верхней ветке было гнездо. Туда периодически залетали и вылетали черные как смоль воронята.

– Лезь, выбирай, – приказала старуха Наташе.

Наташа обошла вокруг дерева, потрогала на прочность нижние ветки и отошла в сторону.

– Феоклист, а ты не мог бы мне помочь выбрать фамильяра, – попросила она, косясь на старуху.

Ворон подлетел к гнезду, схватил одного птенца и выронил его прямо в ладошки Наташе, которые она подставила лодочкой.