– Я не велела вашим сродичам, прежде целого месяца вас навещать, а дальше фамильяры вам подсобят, – пояснила старуха.

– Какие фамильяры, – вырвалось у Тани.

– С которыми вы ко мне явилися, – ткнула пальцем в Чарли старуха.

Макс забрался под скамейку и не высовывал носа. Не похоже на него, – заглянула я под лавку и погладила котика.

– Вам придется с ними почаще беседовать и учиться их разуметь, – начала старуха.

Эльга быстро налила две плошки молока и позвала пса и кота.

На удивление наша живность осмелела и подошла к еде.

Макс с жадностью начал лакать молоко, видимо, проголодался, Чарли последовал его примеру. Старуха бросила псу пару кусков хлеба, которые Чарли мгновенно проглотил.

Довольный Макс вдруг запрыгнул на колени к ведьме, она ласково погладила котенка, в это время беззвучно шевеля губами. Потом, почесала за ухом Чарли, не переставая бубнить.

– У меня нет фамильяра, – с облегчением выдохнула Наташа, что разговаривать с животными не придется, сомневаясь в здравом уме пожилой женщины.

– За тобой Феоклист покамест присмотрит, потом изберешь себе кого-нибудь, – строго сказала старуха.

– Феоклист – это ворон, который нас сюда притащил? – уточнила я.

– Да, весьма мудрая птица, однако, он и мне надобен, так что скорей определяйся с фамильяром, – обратилась она к Наташе.

– Феоклист, спроводи ее завтра в лес, дабы себе кого присмотрела, – приказала старуха ворону. Тот согласно каркнул.

– В апреле у нас вылупляются птенцы, к маю воронята окрепнут, да и на крыло станут, изберешь себе птенца да имя дашь, – наставляла Эльга.

– А почему не кот или пес?

– Чересчур долго ждать, покамест подрастет и возиться долго, у твоих товарок уже подросшие кутята, их можно учить, и они привыкли к своим хозяйкам.

– Пойдемте, барышни, покажу вам вашу светлицу, – позвала старуха.

– Мы что, вместе будем жить? – воспротивилась Таня.

Нам с Наташей это тоже не понравилось.

– Потерпите, дома будете капризничать, – усмехнулась старуха.

– Но тут ведь много комнат, – спросила я.

– Эта светлица моего внука Федьки, – показала она на дверь, рядом с нами.

– Эта зелейная, я в ней отвары варю, да настои делаю от разных хворей, – прошла она дальше.

– В этой болящих врачую, – открыла нам дверь и показала на три широкие лавки, накрытые стегаными одеялами и стол со стулом.

Мы зашли в свою комнату, в которой находились три деревянные кровати, с резным изголовьем, и напротив каждой красовался большой крашеный сундук с крышкой на железных петлях.

У окна стоял длинный стол с тремя стульями. На столе лежали три толстые тетради в кожаных переплетах, стопка серых листов, стакан с химическими карандашами и подсвечник с восковой свечой.

– А зажигалка где? – спросила я. – Чем свечу зажигать?

– Короб со спичками на полке у печи почивает, – поняла она.

– Общага, – прокомментировала Таня.

На веревке над окном была закреплена ситцевая бледно зеленая штора с вышитым по краю старинным орнаментом.

– Сей узор – ваш оберег, сюда никто не сможет проникнуть без вашего ведома, пока сами гостя не позовете, – пояснила старуха.

– Руны, – прокомментировала я. Она кивнула.

– Перемалюйте их себе в тетради и на сердце удержите, чтобы с закрытыми очами могли начертать, – высказала пожелание старуха.

– В сундуках нарядья гляньте, их ваши сродственники привезли еще вчера.

А ныне запомните: красная ордь-писательнице, имя-то у тебя редкое, видно, матушка твоя баллад начиталась. * (Баллада “Светлана” написана В. Жуковским в 1813г, одно из самых известных произведений того времени).

– Ну да ладно, корреспонденты зачастую себе диковинные имена выдумывают. Да еще и аура у тебя красная, сильная, жаркая, тебе придется научиться держать свои капризы в узде, – просветила меня старуха.