Три часа спустя нудная поездка подошла к концу. В последний раз взревев двигателем, грузовик остановился, и вскоре задняя дверь кунга откатилась в сторону.

– Живее вылезаем! – послышался чей-то рёв. – И сразу же бегом к казарме. Следовать по освещённой дорожке.

Ник, сидевший около выхода, выскочил одним из первых и замер. Окружающее поглотил густой серый туман. И если на космодроме из тумана сочился мелкий нудный дождь, то здесь серая мгла истекала настоящим ливнем. Видимость в этом мареве не превышала тридцати шагов, а иной раз после порывов ветра и вовсе сокращалась настолько, что пальцев на вытянутой руке было не разобрать. Уже обсохшему за время поездки Нику понадобилось пять секунд, чтобы снова промокнуть с головы до пят.

– Чего встал?!! – ему в спину прилетел нехилый удар. – Бегом к казарме, не задерживай остальных.

Углядев дорожку, обозначенную тусклыми в тумане фонарями, Николай рванул к предполагаемой казарме. Но не успел он сделать и десятка шагов, как на него обрушился какой-то летающий кошмар. Николай почувствовал неладное ещё до того, как успел краем глаза заметить движение в свою сторону, и вовремя пригнулся, не то быть бы ему оскальпированным. Летающее нечто, промахнувшись, напало на следующего в строю, мужчина успел только выставить перед собой руку, после чего дико заорал от боли.

Стоящий неподалёку часовой с "Кохом" наизготовку среагировал: послышался резкий выстрел, и от летающего существа в разные стороны полетели окровавленные клочки.

– Не зевайте в другой раз. А голову зубера можно снять, только распилив челюсть, – буркнул часовой, снова вглядываясь в пелену дождя. – В казарме снимут, пока так иди.

Пострадавший, побелев от боли, смотрел на зубастую голову, всё ещё сжимавшую его руку мощными челюстями.

– Он мне кость, кажется, сломал – пальцы не шевелятся.

Один из новоприбывших штурмовиков недоумённо посмотрел на стрелкового робота, установленного на двухметровом заборе. Мокрые стволы орудий еле заметно дёргались из стороны в сторону, словно искусственный интеллект пытался засечь приближающуюся опасность, но у него это не получалось.

– Интересно, почему он не прикончил… как его… зубера?

Часовой обернулся, решив, что говорят про него. Поняв, что речь идёт о роботе, он пренебрежительно хмыкнул:

– В такой ливень на движение он не среагирует. И тепловизор тоже не поможет – зуберы хладнокровные. Здесь, на Баяните, толку от роботов ноль. Как видите, они не увидели даже зубера, когда тот пробрался сквозь прореху в накрывающей сетке. Вот и приходится людям стоять в карауле. А вы чего зависли? Шлёпайте к казарме и вооружайтесь – здесь без пушки даже в сортир не высунешься.

Тридцать человек отправились к казарме, смутно виднеющейся за пеленой дождя. Сопровождающий их сержант куда-то исчез вместе с пострадавшим от нападения зубера. По пути Николай насчитал с десяток стационарных "швейцаров", установленных прямо на раскисшей от влаги земле, и шесть скорострельных "зенитеров", задравших стволы в серое небо.

– Сдаётся мне, здесь немерено летающих хищников, – поделился он мыслью с идущим рядом парнем.

– Плевать, – угрюмо ответил тот и поскорее нырнул в дверной проём.

Николай не особо рвался знакомиться с кем-нибудь, хотя и не избегал общения. За время пути на Баянит тридцать человек, собранных с Сольтана, не только не подружились, но и наоборот, перессорились. А за ссорами начались драки. В одной из них пришлось принять участие и Николаю – после короткой и жёсткой схватки два его противника удалились к своим спальным местам, зажимая окровавленные лица ободранными пальцами. Сам Соболев отделался изрядным синяком. Больше к нему никто не пытался прицепиться.