Каждый день начинался с тренировок. Он находил уединённый уголок в тренажёрном зале, где отрабатывал удары, поднимал тяжести и выполнял упражнения. Его модифицированное тело всё ещё требовало нагрузки – иначе мышцы теряли тонус, а разум затуманивался. После тренировок Эмерик изучал корабль. «Генезис» был настолько огромен, что даже спустя неделю капитан не мог похвастаться знанием всех его уголков.

Он бродил по коридорам, наблюдая за экипажем: солдаты в экзоскелетах отрабатывали боевые манёвры, инженеры-роботы чинили системы, а штурманы, подключённые к капсулам, управляли кораблём словно единым организмом.

Иногда Эмерик заглядывал в лабораторию Лоры. Учёная всегда погружалась в работу, но её интерес к капитану был очевиден. Она расспрашивала о его прошлом, службе на «Вестнике», самочувствии. Порой в её глазах читалась не просто вежливость – словно она видела в нём не временного гостя, а человека, которому суждено остаться. Эмерик же находил в её присутствии странное умиротворение, хотя и не мог объяснить почему.

Но большую часть времени он проводил в одиночестве, штудируя книги по военной тактике. Стратегии древних полководцев, космические сражения, анализ операций Рихтера на Альфе Центавре – всё это заполняло мысли, оттесняя тревогу.

И вот однажды, когда он сидел в каюте, погружённый в чтение, имплант в затылке жгуче вздрогнул.

– Капитан, вас вызывают в командный центр. Срочно, – раздался голос одного из штурманов.

Эмерик вскочил, автоматически поправил форму и шагнул к двери.

Командный центр «Генезиса» встретил его гулом голографических интерфейсов и мерцанием экранов. Рихтер стоял у центрального стола, его экзоскелет сливался с тенью. Рядом – Лора, Гектор и двое незнакомцев. Штурманы, – догадался Эмерик.

Женщина, управляющая кораблём, была воплощением строгости: высокий лоб, волосы пепельного цвета, собранные в тугой пучок, глаза – ледяные осколки. Её движения напоминали алгоритм – точные, без излишеств. Мужчина, ответственный за оружие и защиту корабля, напротив, излучал спокойную уверенность. Морщинистый лоб на смуглой коже и седина в бороде выдавали возраст, но взгляд оставался острым, как лезвие.

– Капитан Эмерик, это Ливия и Грегор, – прозвучал голос Рихтера— Они управляют «Генезисом» вместе. Как вы, возможно, знаете, корабль слишком большой, чтобы с ним мог справиться один человек.

Эмерик кивнул, отмечая, как штурманы обменялись быстрым взглядом. Несмотря на бесстрастность, между ними чувствовалась связь – отточенная годами совместной работы.

– Нам уже по 427 лет, – произнесла Ливия, будто читая его мысли. – Генные модификации замедляют старение, но не останавливают.

Грегор усмехнулся:

– 410 лет службы с невыносимой упрямицей вроде неё – и я всё ещё жив. Но я готов простить ей всё… – он подмигнул Эмерику, – …за её прекрасные глаза.

Уголок губ Ливии дрогнул, но ответа не последовало.

Рихтер жестом активировал голограмму Сатурна. Кольца планеты, усыпанные льдом и обломками, вращались в сиянии голубого света.

– Мы достигли Сатурна, – начала Ливия, её голос был чётким, как команда. – Я отправила спутники-шпионы для сканирования колец. Они обнаружили аномалии в тепловом и радиолокационном фоне.

Голограмма приблизилась, обнажив структуру, скрытую в кольцах. Лаборатория, замаскированная под ледяные глыбы, сливалась с ландшафтом.

– Модульная конструкция, – вступил Гектор, тыча пальцем в проекцию. – Внешние панели имитируют лёд. Основные секторы: жилой, исследовательский, энергетический. – Он увеличил масштаб. – Шлюзы открываются только для своих.

– Лазеры вмонтированы в астероиды. Дроны патрулируют периметр, плюс минные поля. Не укрытие – крепость, – добавил Грегор, вглядываясь в данные.