– Как красиво, сюда бы… – с придыханием начал я. Но договорить не успел. Вдруг булыжник величиной с некрупную тыкву сорвался с пика прям на наши головы. На реакции я от правого бедра коротко размахнулся посохом и отправил булыжник мощным ударом в полет к небу и дальше по параболе.

– Не просто палочка – выдохнула Ульти.

– Удивительная палочка. Убедительная палочка.

– Волшебная палочка – резюмировала супруга уже на ходу (путь вел наше любопытство на плато).

До плато было километра три, хотя и казалось, что ближе, и тропинка была неопасная, но все же с двух сторон был крутой обрыв. Склоны при этом поросли пожухлой травой.

Мы вышли на опушку. Огляделись. Полюбовались созданием Гати с другой стороны:

– Вот он и с другой стороны тоже сам все это вырисовывал?

– Да Бог его знает. Как мы вообще сюда занеслись, вот вопрос.

– Ну а ты чего хотел? Даром он на всю галактику прославился.

– Надо было почитать про него побольше, прежде чем заявиться в гости в другой мир, считай.

– Как ты там говоришь? – рассмеялась и потом, специально слегка низким голосом и нейтральным менторским тоном – Если у Вас ничего не получается, прочтите наконец инструкцию.

– Ну, это позже. И мы, налюбовавшись, заприметив прилетевшую и защебетавшую цветную пару-тройку птичек на один из пиков, двинулись в лесок.

Лес, да и вообще все плато, оказался не таким маленьким, как нам представилось из дали нашего вдохновения от перехода в миры самого Гати. Мы шли и шли, умиротворенные неплотным лесом, просторной тропой, плавно ведшей из стороны в сторону, огибающей мшистые валуны или слишком масштабные деревья (каким-то образом, хотя что это я, образом Гати проросшие здесь), и промелькивающим солнцем над головами (почти привычно голубоватым – особенно для Ульти, пусть на планете ее последнего рождения оно и было все ж насыщенно синего цвета). Еды у нас с собой почти не было припасено, ну, за исключением двух мандаринов в Ультиной сумочке. Мандарины мы съели на одном из привалов у поваленного деревца с корой палевого розово-бежевого цвета, наталкивающего почему-то на волшебность и необычность этого места. То ли цвет коры, то ли роздых после долгой ходьбы послужил двоеточием в нашем мероприятии:

– Ты представляешь, мы сейчас просто в картине. Он же и взаправду создатель. Бог, типа как Сант.

– Я еще с самого начала об этом только и думаю – тихо улыбнулась супруга. Нужно сказать, что и правда шли мы спокойно и в тишине, разговаривать, нарушая гармонию, не хотелось. Хотелось дышать этой гармонией, лесным единством.

– Обратно хочешь?

– Хочу дальше идти. Как-то тут особенно радостно. Ночевать мы будем где?

– На земле? – с хитринкой, повернув подбородок чуть вправо, глядя на присевшую на деревце справа же от меня жену, вопросил я.

– Да, было бы здорово, чтобы не на дереве…

– Я так думаю. Здесь все живет по разумению и логике создателя, то есть Гати. А добрые художники – люди надежные, с пониманием. Если есть тропа, которая привела на пик горы, значит, кто-то ей не раз ходил. Если идешь по этой тропе день-деньской, а до тебя, ты помнишь, также кто-то ходил много раз, так, что сделалась тропа, то, значит, где-то есть ночлег. Избушка там. Домик. А?

– Хорошо, что ты уверен – неуверенно, но с улыбкой в правом уголке губ ответила.

Мы двинулись дальше. Примерно через час вышли на опушку. Открылся вид на долину далеко внизу с широкой и неспешной, если глядеть с высоты нескольких километров, рекой. Я прошел опушку направо и увидел… ага, избушку, к лесу задом, ко мне передом стоит уже. Зашли в нее – там постель громадная, стол слева у окна, но так, что пройти можно между лавкой и окном, буфет с посудой подходящей. Очага нет никакого. Походили рядом, справа от избушки нашли костровище. Ну и решили не бегать по горам в близких сумерках. Была там в буфете снедь скудная, но сытная, подобие хлеба местное, еще кое-что. Посидели у костра, дождались, пока стемнеет, да спать улеглись. Вода у нас была с собой литра два, но пить особо не хотелось. Все ж есть отличия от обычной действительности.