Обратимся к развитию идеи любви к ближнему и посмотрим, всегда ли она имела такое значение, какое получила в христианстве.

Любовь к ближнему в классическом мире не считалась первой из нравственных обязанностей человека.

«Каждый век, – говорит У.Э. Лекки, – имеет свои моральные идеалы, к которым стремятся все добродетельные люди. Если мы вспомним, что великодушие, самовоздержание, независимость, короче говоря, возвышенность характера лиц, признанных законом полноправными гражданами Рима, но в высшей степени были неблагоприятны для гуманного отношения к рабству. Христианство поставило на первый план в моральном типе добродетели качества, могущие укрощать и раба; смирение, повиновение, кротость, терпение, снисхождение стали главными и основными добродетелями в христианском характере. Все эти добродетели были одинаково пренебрегаемы и унижаемы язычниками, и все они теперь одинаково украшают в равной степени характер как свободного человека, так и раба»[89].

Беспристрастное изучение древности должно привести к убеждению, что классическим народам вовсе не была известна заповедь любви к ближнему как главная основа добродетели. Только христианство раскрыло в идее добра начала, не известное римлянам.

Только христианство уничтожило право детоубийства, право производить выкидыши, завело воспитательные и странноприимные дома, богодельни, смягчило рабство, уничтожило гладиаторские игры. Политеистические религии стояли в своем отношении к моральным началам. «Боги римлян, говорит Лекки, были по большей части аллегории, простые олицетворения различных добродетелей или духи, созданные для покровительства различным отраслям промышленности. Религия устанавливала святость клятвы, давала некоторое освещение известным добродетелям и напоминала о необходимости исполнения частных обязательств. Ее местный характер усиливал патриотизм. Она устанавливала господство отца в семействе, окружила брак торжественными обрядами и создавала простые и почтительные характеры, глубоко покорные воле провидения. Но все это было крайне эгоистично; все это клонилось лишь к увеличению благосостояния, предотвращению бедствий, и для планирования будущего Древний Рим представил много героев, но ни одного святого. Римские самопожертвования были патриотические, но не религиозные»[90].

Если мы от народов классического мира перейдем к народам восточным, то здесь мы действительно найдем, например у индусов, возвышенное начало любви, но оно затерто такой массой постановлений, не имеющей с ним ничего общего, что едва ли оно приобрело какое-либо значение в жизни. Ученые в своих обобщениях весьма часто забывают, что в христианстве любовь к ближнему – первый и главный догмат; христианство есть религия морали, тогда как не только в классических религиях, но даже в брамизме, маздеизме она имеет побочное, третьестепенное значение. Так, законы Ману предписывают гостеприимство, но лишь для браминов и их учеников. Правда, в этих законах есть следующее глубокое предписание: «Пусть мудрый постоянно соблюдает нравственные законы с большим вниманием, чем благочестивые обязанности. Тот, кто пренебрегает нравственными законами, пострадает, хотя бы он соблюдал благочестивые обязанности»[91]. Под нравственными обязанностями, по толкованию Яндовалькия, нужно понимать целомудрие, сострадание, терпение, воздержание от зла, кротость и умеренность. Благочестивые обязанности составляют: молчание, пост, жертвоприношения и т. д. Или в другом месте: «Пусть богатый человек неустанно и с верой делает жертвы и дела милосердия, ибо оба эти деяния, исполненные с верой, от богатства, законным образом приобретенного, дают неуничтожаемые вознаграждения. Дающий земли получает земли, золото – долгую жизнь, дающий дома – великолепные дворцы, дающий деньги – красоту»