– Соглашусь, – неожиданно заявил Семен. – Мы не берем биты, не строем сразу из себя черт пойми что. Идем и разговариваем…

– Ну а если разговора не получится? Скажут: пшли отсюда. Что тогда? – не унимался Колян.

– Тогда я беру на себя первый удар, – спокойно ответил Толстый. – А дальше бог рассудит. Хотя скорее всего нас побьют.

– И мы еще больше умоемся позором! – всплеснул руками веснушчатый.

– Не может считаться позором честная драка, даже если проиграть в ней… – неуверенно начал возражать Толстый.

– Смотря как проиграешь: если в соплях и стонами, то засмеют. А если с кровью и синяками у врагов, то…

– У меня хватит сил нанести максимум урона парочке, – заявил Толстый. Неожиданно прилив храбрости придал силы в его голосе.

– Да ладно? – хмыкнул Семен.

– Тут все так себе бойцы… – сокрушенно проговорил Коля. – Но я готов.

– Тогда чего ждем? – спросил Чиж. – Сейчас они как всегда балаганят на пляже. И Алиса тоже будет там.

Толстый пропустил последние слова мимо ушей. Он смотрел в темноту, и ему казалось, что из нее кто-то смотрит на него. Обычно спокойный лес ожил, в нем что-то происходило, и это что-то пугало до дрожи.

– Идем, толстяк! Чего застрял? – окликнули его друзья. Он даже не заметил, как ребята покинули освещенный костром круг.

Толстый чуть ли не вприпрыжку побежал к своим: ночь казалось живой.

Собаки вопили в ночи.

***

Приехали. Настя с тяжелым вздохом вылезла из машины, зашуршав балетками по грунтовой дороге. Слегка мокрой после недавнего дождя.

Я медленно выбрался из кабины, потянул затекшую спину, размял руки. Справа от меня высился глухой железный забор, очертивший границы нашего дачного участка. Отец упоминал когда-то, что заменил старый, проволочный. Тогда я не обратил особого внимания на эти новости. Сейчас мне показалось, что вместе с этим… не самым важным элементом моего прошлого настоящее утратило частичку чего-то важного.

– Перенесем сумки? – спросила меня Настя.

Я рассеянно посмотрел на нее.

– Я прогуляюсь до пляжа, сходи пока к маме с бабушкой, покажись, – ответил я глубоко задумчивым голосом и медленно побрел прочь от машины. Естественно, я не стал обращать внимания на закатившиеся глаза Насти.

Мне не объяснить, а ей не понять.

Наш дачный участок располагался всего в ста метрах от берега, заросшего кустарником. Знакомая дорога под уклоном уходила вниз, по обеим сторонам высились не изменившиеся по памяти дома, в каждом из них когда-то жили друзья детства.

Деревья, кусты, вырытые по обочинам сточные канавы, полные высокой травы, водоносные трубы, тянувшиеся вдоль дороги от водокачки к садоводческим резервуарам, на самой окраине поселения. Заборы, калитки, обветшалые дома. Все казалось бы знакомо, все как семь лет назад, восемь, девять, но…

Мне на встречу из-за поворота вышла группа подростков. Два парня, три девочки. Еще совсем юные, угловатые. Будущие красавицы только стали формироваться, пацаны заполучили первые россыпи прыщей. Все как на подбор говорливые, веселые, с горящими глазами.

Они прошли мимо, едва взглянув на меня. А ведь когда-то я их видел еще детьми, смущенно прячущимися за юбки мам.

Нет, все изменилось. Природа и эта деревянная рухлядь вперемешку с железом и шифером были лишь декорациями. Реальное прошлое, оставшееся в моей памяти, формировали люди.

Я свернул у самого берега на дорогу к пляжу. До него было не больше пяти минут ходу, но путь занял у меня чуть… больше времени.

Вокруг высилась густая растительность. Кажется, в наше время она была еще сильнее и полнее. Мы в ней прятались, играли в войнушки, спустя время в первый раз пробовали пиво и сигареты, рассказывали захватывающие истории тусовок, делились первыми подробностями сексуальных опытов. В этих зарослях я почти видел призраков себя, друзей, молодых родителей… Я слышал наш веселый смех, крики, обрывки разговоров…