Предчувствие – это смутное и таинственное предсказание, которое не обладает ясностью, присущей обычным или пророческим видениям, но часто имеет уверенность обоих.

Второе зрение – несколько локальное явление, свойственное Шотландии, Швеции и Швабии: это способность видеть будущее и расстояние без помощи тела. Но вера в эту способность, некогда широко распространенная в первом из трех названных регионов и разделяемая в хорошие времена самыми выдающимися людьми, например, доктором Сэмюэлем Джонсоном, теперь в значительной степени утрачена и, похоже, однажды может исчезнуть совсем.

Ясновидение – одно из состояний сомнамбулизма. Это не второе зрение, а прямая интуиция духа, возникающая в результате своеобразного блуждания, свободного от границ пространства и влияния тел. У него тысяча нюансов и тысяча претензий. Если для одних оно просто переносит органы чувств, то для других – дух. Другим она позволяет видеть то, что происходит вдали и за пределами земного шара, или даже торговать с духами на нем, без экстаза, восторга или сомнамбулизма, в состоянии совершенного бодрствования.

Покажет ли однажды опыт, что душа действительно обладает необыкновенной силой восхождения, способностью, которая освобождает ее от препятствий, связанных с местом и узами тела, и переносит ее в другие области, показывая ей то, что невидимо для нас в обычном состоянии; словом, позволит ли она нам прикоснуться к тайнам, до сих пор едва различимым для глаз веры?

В качестве доказательства того, что у нас есть «я», превосходящее обычное «я», можно привести один необычный факт. Один современный философ, возможно, слишком сильно верящий в это, однажды сказал, что в сознании есть два «я», которые видят друг друга объективно и говорят друг о друге, как если бы они были двумя разными личностями: одно в состоянии кризиса (животный магнетизм или искусственный сомнамбулизм), другое – в обычном состоянии. В состоянии кризиса субъект говорит о себе в третьем лице, как ребенок, который еще не обрел эго-сознание. Когда обычное состояние возвращается, все воспоминания о кризисном состоянии исчезают, и сознание возвращается в ту точку, где оно находилось до кризиса (Bautain, Psychologie, II, 109). Это различие двух «я» и подчинение одного другому было бы доказательством того, что в определенных ситуациях, например, в частичном сне, душа уже обладает способностями, которых она не имеет в обычном состоянии. Верно то, что во сне душа часто обладает необычайной силой интуиции, что она с удивительной ясностью видит известное и неизвестное, реальность и вымысел, или, если хотите, свои собственные творения.

Свидетельствует ли все это о наличии у нее постоянного ясновидения, хотя и в латентном состоянии, из которого наука могла бы извлечь пользу, если бы нам удалось пустить его в ход?

Нам нравится говорить, что этот вопрос не воспринимался достаточно серьезно. Возможно, во времена Месмера было слишком много энтузиазма; но с тех пор было проведено так много экспериментов и так много различных наблюдений, и одни из них привели к такой чистой критике, а другие – к такой абсолютной беспристрастности, что если решения не найдены, то это не вина работы или метода. Это слишком глубокая неясность предмета, так искусно завуалированная. Говорят также, что исследователи часто превращают ясновидение в индустрию на службе у терапевтов, что те, кто стремится к более высокой степени ясновидения, не ищут некоего возвышения для души, а эксплуатируют здесь самозванство, в другом месте – легковерие, физическое явление, иногда реальное, иногда искусно симулируемое продажными сомнамбулами. Но возможность злоупотребления не является аргументом. Наконец, говорят, что именно приверженцы мистицизма занимаются этими исследованиями, ставя на службу заранее определенной системе все факты, с которыми они сталкиваются или которые они готовят при лояльном, но доверчивом соучастии. Но даже если бы было верно, что эти явления происходят в основном в странах, где господствует сильная вера и религия, и отказываются появляться в других местах, это ничего не доказывало бы против их реальности, поскольку очень просто, что определенные духовные факты развиваются только при определенных условиях. Более того, сегодня эти явления происходят не только в классических странах эксцентричности, но и в других; а многочисленные публикации, в которых они представлены, принадлежат всем языкам и всем цивилизованным нациям. Если исследования, продолжающиеся уже почти столетие, не продвинули науку далеко вперед, несмотря на множество непрерывных экспериментов, тщательно проводимых во всех великих центрах просвещения и людьми, принадлежащими к самым ученым обществам, то в этом виновата не мистическая экзальтация или теософский энтузиазм; ведь приверженцы критицизма и пантеизма показали себя в этом вопросе такими же религиозными, как и сторонники простого спиритуализма или деистического рационализма. И все же, в конце концов, первые признаются, что они столь же невежественны, как и вторые.