И вот сейчас меня возбуждает совершенно неумелая девушка. Чистая, невинная, искренняя. Я не уверен, что у Василисы никого не было. Возможно, какой-то опыт есть, просто не самый хороший и действенный. Может быть, не успела научиться, но это и неважно. Я на нее реагирую. Хочется прижать ее за хрупкую талию к себе поближе, целовать дольше, чем того требуют правила приличия, и стащить с нее платье, которое мы вместе и выбирали.

— Марк, — она пихает меня в грудь, я отстраняюсь. — Слишком много целуемся для фиктивных жениха и невесты.

К себе домой Василису привожу не впервые. Я показывал ей квартиру, но сегодня все как-то иначе. Она в белом платье, я с адским стояком, от которого не убежишь избавляться в первую типа брачную ночь, да и со шлюхами я как-то никогда не спал. Начинать не планирую, а с поиском постоянной любовницы на фоне того, что информация о моей свадьбе облетит весь город, будет трудновато. Плюс договоренность не компрометировать никоим образом друг друга. Чувствую себя в ловушке. В капкане, в который я влез добровольно и который уже прочно захлопнулся.

Мы заходим в квартиру, где царит абсолютная темнота. В коридоре стукаю по выключателю, но свет не загорается. Я наталкиваюсь на Василису сзади, чертыхаюсь, она резко поворачивается ко мне, трогает, водит рукой по груди, плечам.

— Марк, я… темноты боюсь, — почти всхлипывает.

— Что-то не то с выключателем. Или лампочка перегорела. Идем.

Приобняв ее за плечи, веду вглубь квартиры, но в гостиной происходит то же самое. Света нет, хотя, когда поднимались, у других был.

— Что это? — голосом на грани нервного срыва произносит Василиса.

— Пробки. Я пойду посмотрю.

— Я с тобой.

Мы идем вместе к выходу. Василиса не просто держит меня за руку, она всем телом к ней прижимается. Моя ладонь успела побывать у нее на талии, кажется, между ног и полоснуть по груди. Для возбужденного, ощущающего ее запах слишком близко, это довольно опасно. Я пытаюсь отдалить Василису, но она боится. Нервничает, так что приходится позволять прислоняться к себе и сжимать челюсти до хруста.

— С пробками все нормально, — произношу, нахмурившись.

Посреди ночи ко мне вряд ли кто-то сейчас приедет чинить освещение, поэтому мы с Василисой возвращаемся обратно в квартиру. У меня нет ничего неэлектрического для освещения, кроме фонарика на телефоне, но так как мобильный садится, то и его, можно сказать, тоже нет. Надежда остается на смартфон Василисы, иначе, уверен, мое безумие продолжится.

— Пойдем, покажу тебе твою спальню, ты ведь не ориентируешься в темноте еще.

Комната находится рядом с моей. Она широкая и светлая при дневном освещении. Сегодня здесь такая тьма, хоть глаз выколи. Даже меня смущает, а у Василисы срывает предохранители от страха, и она вместо того, чтобы держать меня подальше, спрашивает:

— Ты не останешься? Пока свет не появится.

16. Глава 16

Василиса

Провести ночь в одной комнате и кровати с Марком после всего, что я сегодня узнала, сродни самой изысканной пытке. Но страх темноты у меня с детства. До трясучки. Я пыталась бороться, посещала психотерапевта, но мне ничего не помогло. Так что едва стоит нам зайти в кромешную темноту квартиры, как у меня внутри все сжимается в тугой узел.

Я тут же нащупываю руку Билецкого и буквально следую за ним по пятам, а когда вдруг понимаю, что света не будет до самого утра, то и вовсе не могу сдержаться и прошу его остаться. Лучше с ним на любых условиях, чем трястись всю ночь от страха, тем более что и полнолуние не сегодня, на улице темно.

— Остаться?

В темноте мне кажется, что его голос звучит как-то не так. Слишком хрипло и словно разочарованно, словно оставаться здесь, в одной комнате со мной, ему тяжело.