— О чем ты?

— Фобии, страхи… я бы предпочел знать это сейчас, а не найти твое обморочное тело на кухне.

— Больше ничего. А у тебя? Есть что мне рассказать?

— У меня нет фобий.

— А секретов?

— Секреты есть у всех, Василиса, — усмехается. — Вопрос в том, сколько скелетов в шкафу, а не в их наличии.

— В твоем много?

— Достаточно.

— Мне показалось, у вас с Кириллом довольно напряженные отношения.

— Это не мои скелеты в шкафу, Василиса. Определись, о чем хочешь спросить.

Я резко замолкаю. Хочется о его брате. О том, почему такой хороший адвокат не подумал о том, кого защищает и кто пострадал и еще пострадает от рук виновного.

— Ты часто защищаешь преступников?

17. Глава 17

Марк

С Аней у нас было… стопроцентное попадание друг в друга. Полный игнор дел друг друга, крышесносный секс, изредка неплохое времяпрепровождение. Мы могли поговорить о чем угодно, кроме работы. Аня ничего не понимала в адвокатской практике, а я вообще не знал, чем она там в сети занимается. Считал ее коучем. Впрочем, это слово часто звучало из ее уст. Как потом оказалось, работала она вовсе не коучем, и мне стоило бы знать, с кем я планирую связать свою жизнь. Хорошо, судьба отвела, и нашелся лошок побогаче.

О работе Василисы я знаю не только от нее, но и из присланного мне документа. Предложить ей замужество и реально жениться — вещи разные. Перед свадьбой я должен был ее проверить. “От” и “до”. Девочка оказалась чистой, из хорошей семьи, провинциалка, в сомнительных авантюрах, как я и думал, замечена не была. Узнавать Василису в мои планы особо не входило. Фиктивный брак на какое-то время и тихий развод, когда скандал уляжется. Все должны были быть счастливы.

Но чем больше времени проводим вместе, тем сильнее присматриваюсь. Оцениваю, наслаждаюсь тем, что вижу. Василиса может стать охуенной женой. Той, о которой я всегда мечтал. Та, что будет рядом, что поддержит, подскажет, не станет лезть с лишними расспросами. В последнем, правда, не уверен. Иногда она может давить так, что выбивает из колеи. Над ее последним вопросом задумываюсь на пару мгновений. Любому другому на ее месте ответил бы иначе, но с ней стараюсь аккуратнее. Вижу же, что в жизни она если и разочарована, то не максимально. Есть в ней еще толика наивности и легкости. То, чего у меня нет довольно давно.

— Я адвокат, Василиса. Защищать — моя прямая обязанность.

— И тех, кто кого-то убил?

— И их…

— И тебе… не хочется справедливости?

— Для справедливости есть прокурор. Моя задача выстроить линию защиты, его — обвинения. Если он плохо справился со своей работой, разве это моя вина?

— Но ты ведь их защищаешь, а ты сам говоришь, что лучший адвокат, значит, у прокурора нет шансов?

— У хорошего шансы есть всегда. Я ведь не бог, Василиса. И я беру в работу не каждое дело.

— Только то, за которое хорошо платят?

Мне не нравится ее горькая улыбка. Такое ощущение, что я сделал что-то плохое ей лично, хотя вроде как не успел. С наркотиками вышло не очень, но я извинился, и Василиса вроде как поняла.

— Это все, — обвожу взглядом кухню, — пришло ко мне не просто так. Я работал. Много и сверхурочно. Я не из бедной семьи, мы жили в достатке, но отец требовал от нас многого. Часто — невозможного. Чтобы исполнить свою мечту и стать адвокатом, а не хирургом, мне пришлось достигать желаемого самостоятельно. Экзамены, диссертации, курсовые, практика. Отец ничем и никогда не помогал. Я должен был добиться сам, и я добился. Сначала признания своих способностей, следом — хорошего дохода.

Василиса молчит. Переваривает полученную информацию. Она меня задела за живое. Затронула ту часть, в которую я не лезу, потому что отец аргументировал примерно тем же, чем сейчас она.