Спокойно. Спокойно. Уверенность и самообладание сейчас вполне потребуются.

– Ты что? – с подозрением прошипела Верность Ему; между её бровей залегла хмурая морщинка. – Хочешь обрушить на него очередной «серьёзный разговор»? Чего тебе не имётся? Обязательно надо испоганить восьмимартовские выходные? Немедленно прислушайся к страху! Страху виднее!

Не «серьёзный», нет. И не такой уж «разговор».

Просто попрошу, чтобы мы чаще ночевали по отдельности.

– С каких это пор «страху виднее»? – осадила коллегу Верность Себе. – А ну не лезь!

Верность Ему вспыхнула презрительной обидой, но промолчала.

– Страху не виднее, моя девочка, – тихо сказала Интуиция. – «Серьёзные разговоры» начинать нужно, нужно обязательно. Эта та уязвимость, через которую к тебе приходит сила.

В изящных пальцах Интуиции возникла круглая медаль, на одной стороне которой блестело слово «Vulnerabilis8», а на второй – «Validus9».

– Помнишь? – с ласковой улыбкой поинтересовалась Интуиция. – Ты впервые использовала связь этих слов, когда готовила доклад по античной философии – на втором курсе. Не забывай всё, что знаешь, моя милая; никогда.

Не забывай всё, что знаешь.

В груди потеплело; Интуиция всегда умела найти нужные слова.

– И не надо оправдываться за свои потребности, – предупредительно добавила Интуиция, любовно погладив своё золотистое платье. – За потребности – не надо.

Оправдываться за саму себя – по старой привычке.

Сейчас было самое время почитать стихи Рождественского; личный сорт Евангелия, что лежал на подоконнике кухни.

Но Свят уже шёл домой.

Над входной дверью заорал звонок. Настроив твёрдую поступь, Вера прошагала бежевый ковролин маленькой прихожей и впустила в квартиру её хозяина. От него пахло свежестью морозной весны и мятным ароматизатором салона.

Это были беспечные и романтичные амбре.

Но одного взгляда на его лицо хватило, чтобы понять: он скрывает напряжение.

– Прикольное ощущение, – пропыхтел Свят, опустив на пол пакет из ближайшего гипермаркета; к аромату весны и мяты добавились гастрономические шлейфы. – Чувствовал себя психом, когда нажимал на звонок. Слишком отвык, что у меня ключей нет, а тут кто-то ждёт.

– Да, представляю, – рассеянно пробормотала Уланова, ощутив холод под рёбрами.

Как огорошить его тем, что я хочу поговорить? С чего начать?

Несмотря на увещевания Интуиции, начать хотелось с оправданий.

Она не начала с них в прошлый раз и теперь жалела об этом.

– Вера, послушай, – негромко проговорил Свят, глядя на неё одновременно с виноватой робостью и грубым вызовом. – Я хочу серьёзно поговорить с тобой.

* * *

Нет уж, хватит. Хватит.

В мелководный пруд его терпения сегодня плюхнулась последняя капля. К чёрту восьмимартовские выходные, что висели на носу межсезонной соплёй.

Будут испорчены – так пусть будут.

Лучше испортить большие выходные, чем всё ближайшее будущее.

Сегодня нужно прояснить это раз и навсегда – и наконец успокоиться.

Вера открыла дверь так быстро, а посмотрела в его глаза так доверчиво и беззащитно, что захотелось затолкать поглубже в глотку не только перспективные слова, но и мысли, что выжгли голову на последней паре и по пути сюда.

Её будто тоже что-то тревожило, но она смиренно наполняла взгляд податливой лаской; она выглядела так, будто очень ждала его тут.

Ждала она, ну-ну. Надо было не рявкать, что хочет ехать одна!

– Давай, – приободрил его Адвокат, нервно почесав затылок. – Говори.

Говори: «Мне не нравится, как ты милуешься с Петренко».

О чёрт. Как же по-идиотски это звучало. Зачем вообще ей это говорить?!

Она баба! Какой с неё спрос? Если кому-то и раскрашивать табло подвигов, то ему!