Сцена первая: Ужин с Харибдой

Под видом богатого сирийского купца Эдомиус впервые переступил порог дома Мецената. Зал, украшенный фресками с изображением Орфея, усмиряющего зверей, оглашался смехом философов и звоном кифары.

– Луций Эмилий Бруттий! – Меценат обнял его, как брата. – Говорят, ты скупаешь долги сенаторов… Или их души?

– Души – товар ненадежный, – ответил Эдомиус, замечая, как вздрогнул сенатор Фуфий, чье имя красовалось в списке. – Я предпочитаю… молчание.

За десертом из груш в меду Меценат неожиданно поднял тост:

– За нового Цицерона! Пусть его речи сокрушат тиранов!

Все взгляды устремились на Эдомиуса. Ловушка. Кто-то донёс. Но вместо страха он рассмеялся:

– Цицерон мертв. А я предпочитаю действовать.

В тишине зала зазвенел звон разбитого кубка. На пороге стояла Лисия, в платье цвета заката, с ожерельем из слез Афродиты. Ее глаза встретились с глазами Эдомиуса – в них не было страха, только предупреждение.

Сцена вторая: Код Персефоны

В саду, где фонтаны шептали на забытых языках, Лисия прошептала, целуя его в щеку:

– Они знают про список. Меценат служит Октавиану, но мечтает о Республике. Используй это.

– Ты свободна? – спросил Эдомиус, замечая следы цепей на ее запястьях.

– Свобода – иллюзия, – она сунула ему шелковый платок с вышитым акростихом: «Ищи в храме Весты то, что не гаснет».

Пока Эдомиус разгадывал послание, в Риме случилось непредвиденное: храм Весты вспыхнул, как факел. Весталки, охваченные пламенем, бежали, прижимая к груди священные реликвии. Среди пепла нашли тело старшей весталки – в ее руке был обгоревший свиток с единственной уцелевшей фразой: «Огонь Республики живёт в сердце волчицы».

Философский диалог: Тень Логоса

– Ты сжег храм? – Эдомиус схватил Лисию за плечи в подвале виллы Бруттия.

– Огонь – лучший союзник истины, – она высвободилась, разворачивая черный сверток. Внутри лежала золотая статуэтка волчицы с рубиновыми глазами. – Это ключ к казне Помпея. Её спрятали в гробнице Сципиона.

– Зачем тебе богатства?

– Чтобы купить то, что не продаётся, – она улыбнулась. – Время.

Часть вторая: Лабиринт Мидаса

Сцена третья: Пляска Смерти

Гробница Сципиона, забытая в запустении, скрывала под алтарём ходы, ведущие в подземный город. Стены, испещренные рунами, светились в темноте, как глаза кошек. Эдомиус, Лисия и двое наёмников-нубийцев спустились в бездну.

– Здесь ловушки Минотавра, – предупредил один из нубийцев, но было поздно. Каменная плита под ним провалилась, и крик оборвался в колодце с копьями.

У алтаря, где лежал скелет в доспехах Республики, они нашли сундук. Вместо золота – глиняные таблички с именами: рабов, солдат, женщин, чьи доносы погубили Помпея. Среди них – имя отца Эдомиуса.

– Он служил Помпею, но предал его ради семьи… – Эдомиус упал на колени. – Вот почему его убили.

Сцена четвертая: Суд Аида

Возвращаясь, они попали в засаду. Люди Мецената, одетые как гладиаторы, окружили их.

– Отдай волчицу, – потребовал вожак. – Она принадлежит Октавиану.

Эдомиус бросил статуэтку в пропасть, но Лисия выхватила её на лету:

– Рим заслуживает правды, а не легенд!

Схватка была короткой. Когда последний гладиатор рухнул, Лисия прошептала:

– Октавиан планирует стать Августом. Его коронация – через месяц. Мы должны убить его.

Философский диалог: Тень Феникса

– Убийство создаёт мучеников, – Эдомиус разглядывал статуэтку. – Но что, если мы подарим Риму его прошлое?

– Прошлое мертво.

– Нет. Оно спит в сердцах тех, кто помнит.

Конец главы: Река Леты

На рассвете Эдомиус вошёл в лавку писца у Форума. За золото он заказал сотни копий списков Союза. На следующий день свитки, как вирусы, расползлись по Риму: их находили в термах, тавернах, даже в спальнях патрициев.