– Шанс был велик. На собраниях этого общества всегда много курят. И дамы тоже. Зимой другое дело. Но пока тепло, окна нараспашку. Согласен с вами – гарантии никакой не существовало, что граф Золотилов займет удобное для выстрела положение у окна. Сложно сказать, чем руководствовался убийца…

– Никто графа не подзывал к окну? Вспомните, пожалуйста. Он действительно случайно там оказался? – настаивал Курекин.

– Постойте, – Ольга Михайловна закатила глаза к потолку, – а ведь верно… Нет, никто не подзывал. То есть, не совсем подзывал… Простите, путанно говорю… За окном, помните, Ефим Карлович, кто-то назвал графа по имени. Ему еще показалось, что его позвали. Он подумал, знакомый вышел из Английского клуба и заметил его.

– Слушайте, правда! – воскликнул граф Сиверс. – Именно тогда он пошел к окну, посмотреть. Но подумал, что ослышался. И тут прогремел выстрел!

– И никто не заметил, кто стоял за окном?

– Нет. Ведь с Золотиловым никто рядом не стоял. Услышав выстрел, все сначала подбежали к нему. И только потом начали смотреть, кто стрелял…

– А стрелявшего и след простыл, – продолжил фразу следователь. – Убийца стоял в кустах, метрах в двадцати от окна. Естественно сразу убежал. Кстати, Федя, попробуй проверить, какого роста был стрелявший. Примерно хотя бы прикинуть надо. Не наш ли это официантишка.

За столом установилась тишина, нарушаемая только звоном приборов и бокалов.

– Герман Игнатьевич, вы ведь посетили три собрания, – откашлялся Курекин.

– Совершенно верно, Пётр Васильевич. На том самом, где закололи барона фон Гольштейна, мы были вместе с Афанасием Никифоровичем. Он меня взял за компанию. Сам-то я играть в карты не люблю, но Афанасий Никифорович уверил, что проиграться там невозможно, так как в определенный момент игру заканчивают. Про момент убийства ничего добавить не могу. Действительно, комната была погружена во мрак. Чем-то похоже на попытку заколоть дорогую Генриетту два года назад, если помните.

– Конечно, помню. Тогда мы с вами и познакомились. Тоже спиритический сеанс. Запретить бы их, – вздохнул следователь.

– Тут случилось похожее. Только убийцы не было среди гостей.

– Да, мы точно определили, откуда он пришел и куда скрылся.

– Мы бы и хотели, но увидеть в любом случае ничего не смогли бы, – вступил в беседу Каперс-Чуховской, – так как сидели спиной к той стене, откуда появился убивец. У сидевших напротив был шанс что-то заметить, но все так были поглощены картами, которые выкидывала на стол гадалка, что тоже ничего не увидели. Да и сначала бросились к убитому. За это время можно до границы российской добежать.

– Это верно, – вздохнул следователь. – Беда большинства таких дел. Возможные свидетели кидаются к убитому, а преступник, воспользовавшись паникой, спокойно исчезает… Что ж, продолжим, Герман Игнатьевич.

– На собрание «Общества рыцарей винной пробки» меня позвал граф Сиверс. Ефим Карлович хотел, чтобы мы с ним внимательно следили за происходящим. Мало ли, опять убьют.

– И убили, – мрачно произнес Курекин. – Подобные экзерсисы лучше без полиции не совершать.

– Полностью с вами согласен, – кивнул Герман Игнатьевич. – Так вот, там вообще нельзя было отследить, кто подавал закуски и вина. В тот день в ресторане «Эрмитаж» собралось много народу. К нам постоянно заходили разные официанты. Мы особо к ним не приглядывались. Бегали они шустро. Кто-то вполне мог подать рюмку с отравой князю Бабичеву, а в суете поди вспомни, кто. Вот Оленька упомянула, что на суаре во время концерта среди официантов был один низенького роста. Но я вообще не скажу про официантов ни слова. Такая стояла суета.