Генриетта отложила вилку.

– Давайте начну я. На суаре у княгини Килиани сначала мы мирно беседовали. Ничего интересного. Обычные сплетни. Подавали легкие закуски и грузинские вина. Потом мы перешли в другую комнату послушать итальянского тенора. Говорили, он страсть какой красавчик. – Генриетта глянула на мужа. – Мне кажется, не столько слушать его пришли, сколько поглазеть. Ничего, на самом деле, особенного. Чернявый, как все итальянцы. Он начал петь, а официанты разносили бокалы с вином.

– Получается, что отравить графиню Шунскую могли и до концерта? – спросил Курекин.

– Наверное, – неуверенно ответила Генриетта.

– Вряд ли, – вмешалась Ольга Михайловна. – Мы сидели, как сейчас, за столом. И вина разливали из бутылок, которые оставались на виду. Сложновато было бы подсыпать яд именно ей. Тут уж если и травить, то наугад. А во время концерта разносили бокалы, заранее наполненные вином. Официанты заходили с подносами и обносили гостей. Как я понимаю, убийца специально подошел к графине с отравленным бокалом. Он ей, скажем так, подсунул его.

– Да-да, Оленька права. Несколько официантов ходили по залу с подносами. Сейчас я вспоминаю, что видела, как подошли к графине. На подносе стоял всего один бокал. У нее особо и выбора не было. Но кто б на ее месте подумал про отравление! Она взяла и выпила. А когда упала замертво, – Генриетта промокнула глаза салфеткой, – официанта и след простыл!

Граф Сиверс сжал руку жены и дал ей воды.

– Ольга Михайловна, вам нечего добавить? – Пётр Васильевич откашлялся в некотором смущении.

– Нет, – покачала головой Радецкая. – Я уверена, что ошибки быть не могло. Бокал специально предложили графине… Погодите, единственное, что я могу дополнить… До концерта нас тоже обслуживало несколько официантов, но того самого вроде не было. Понимаете, он был невысокого роста. Лицо я не разглядела. С чего бы мне его разглядывать. Но сейчас вспоминаю, что у меня мелькнула мысль: «Надо же, какой низенький официант». Он терялся среди остальных. Наверное, поэтому его лицо сложно было запомнить.

Фёдор быстро отметил в своем блокноте рост возможного убийцы. Ранее эта примета не всплывала: про официанта вообще ничего не помнили.

– Отлично! – потер руки Курекин. – Хоть что-то! Ольга Михайловна, а что с поэтическим собранием? Вы туда ходили без подруги и без мужа.

– Ох, им не нравится поэзия. Пришлось идти одной. Я иногда пишу стихи и являюсь членом общества «Орден туманной музы».

– Я не хотел отпускать Оленьку, но она настояла, – отозвался Герман Игнатьевич. – Туда же пошел граф Сиверс. Он обещал сопровождать мою жену.

– Тоже стихи пишите? – спросил Пётр Васильевич графа.

– Есть грешок, – сознался тот. – Но основной целью было поговорить с графом Золотиловым.

– На тему? – заинтересовался следователь.

– На тему убийств. К тому времени убили всего двоих. Тем не менее, я хотел узнать у графа его мнение. Является ли совпадением то, что оба убитых были членами нашего общества. К сожалению, я не успел с ним перекинуться и парой фраз. Выступали поэты, все активно общались друг с другом. Думал, чуть позже поговорим. Обычно после поэтического собрания некоторые мужчины переходили в Английский клуб. Там всегда можно найти место для спокойной беседы. Потому я и пошел к вам, Пётр Васильевич. Третье убийство произошло прямо на моих глазах. И кого убили? Человека, с которым я хотел обсудить, не совпадение ли это… Так трагически я убедился, что не совпадение.

– Странно, ведь граф мог и не подойти к окну. Рискованно было убийце делать на это ставку, – пробормотал следователь.