– Не рыдай, глупая! – постаралась утешить няня Лариных рыжеволосую и веснушчатую девчонку, у которой венок расплелся и утонул почти у берега. – Куда торопишься? Еще совсем малая же. Что ли тебе у мамки с папкой плохо? Вон сестер замуж раздадут, одна останешься, тебя сильнее всех любить будут. Поживешь в радость. А замуж через год выйдешь. Куда торопиться-то? Последний годок в девках, знаешь, какой сладкий?

Ольга с Татьяной хихикнули, прикрыв рты ладошками. Их Филипьевна из всего могла хорошее извлечь. А замуж спешить никому не наказывала, говорила: «Работы в три раза больше, да муж с капризами. В родительском доме-то как сыр в масле каталась». Только сестры Ларины знали, что их нянюшка замужем-то никогда и не была.

– А ты не подталкивай венок в нужную сторону! – на берегу возник Николка Пустяков и шлепнул Машу, горничную помещицы Антоновой, по рукам. – Тебя замуж за кузнеца отдадут, хоть сама с венком топись. А он кривой да со шрамом. Твою судьбу батька решил, не озеро.

Неугомонный Пустяков растолкал девчонок и принялся в сторону венков воду горстями загребать, отчего пошли волны, полетели брызги. Девчонки такого несправедливого вмешательства в их судьбу не стерпели, накинулись на Николку гурьбой да вытолкали из озера.

– Олька, сегодня ветер к усадьбе Ленских дует, все венки туда поплывут, – не унимался сын Пустяковых. Он залез в озеро поодаль от девушек и пинал воду, поднимая скопище брызг. – Соперниц у тебя за сердце Володьки будет тьма! Выходи лучше за меня замуж!

– Я лучше лягушку поцелую! – со смехом отозвалась Ольга. – А ты подглядывать пришел? Невесту, что ли, себе присматриваешь? Может, у кого венок к вашему дому поплывет?

– Больно надо мне! – обиделся парень. – Моя невеста еще в люльке лежит, а вы для меня старухи.

– Хочешь в невесты ту, которая тебя с соплями не видела? – улыбаясь, спросила Катерина, его сестра. – Верно решил. Меня задобрить не забудь, а то я и не такими подробностями с твоей невестой поделюсь.

Смеяться шустрый Пустяков перестал. Насупился. Против старшей сестры не поспоришь. Между Николаем и Екатериной было целых пять лет разницы, и оба они были поздними детьми у помещиков Пустяковых, уже пожилой пары. К моменту, когда они подросли, те уже пребывали в приличном возрасте, не могли должным образом уследить за детьми. А потому брат с сестрой, часто предоставленные самим себе, бегали с деревенскими ребятами.

– А у тебя венок на голове вспыхнуть должен, – тихо пробурчал Николка. – Такую дылду никто замуж не возьмет. Если только оглобля какая посватается.

Но девчонки уже не обращали на него внимания, внимательно следя за своими венками.

Татьяна потянула сестру за руку.

– Ух смотри, как твой венок быстро поплыл, и свечи горят ярко, даже пламя не дрожит.

– Верной дорожкой плывет, барышня, – во весь рот улыбнулась Машка, горничная помещицы Антоновой. – Владимир как раз в той стороне живет.

Довольная Ольга улыбнулась в ответ.

– А куда ваш венок поволокло, барышня? Смотрите! – всплеснула руками Машка. – Там и деревень-то нет. Дерево русалочье только. Поля там да луг.

Машу перебила девчонка в платье с синей вышивкой на груди, которая вышла из воды и теперь выжимала подол:

– Моя бабушка говорит, у ее барышни два года подряд на Ивана Купалу венок к русалочьему дереву уплывал, один, против всех венков. В деревне уже поговаривали, что стать ей утопленницей и сидеть на этом дереве русалкой…

– Что ты несешь! – зашипела на девицу Маша, озираясь по сторонам, посмотреть, кто слышал предсказание в сторону господской дочери. Но она не смогла найти Татьяну взглядом. Маша нахмурилась. Ушла? Даже за венком недосмотрела?