Ольга посмотрела на сестру, ожидая увидеть в ее глазах восторг, который у нее самой вызывала столица, но Татьяна лишь с сомнением покачала головой.

– Может, сходим в лес, отойдем подальше, поищем папоротник? – лукаво предложила Ольга. – Если в самую темень зайти… только я одна боюсь. Пошли вместе.

– Вместе нельзя, – покачала головой Татьяна. – Папоротник только кому-то одному является. И искать его поодиночке надо.

– Нет, одна не пойду. Страшно. Ночь на Ивана Купалу все-таки. Вся нечисть из озер да рек выбралась, по лесам шарит. Попадется еще! – отмахнулась Ольга. – Встретишь беса или водяного, потом никакого Петербурга не надо будет.

Татьяна пожала плечами и посмотрела в лесную чащу. Нечисти она, конечно, тоже боялась. Но уж очень хотелось убедиться, что волшебство существует, и полюбоваться на цветок папоротника. Пусть она и страшилась, но искать все-таки собиралась. Оставалось только незаметно от всех отойти подальше. Или не ходить? У нее и желания-то не было. Она поглядеть только хотела, увериться, что цветок этот действительно есть. А вдруг увидит его и желание сразу появится? Сердце Татьяны замирало от подобных мыслей. Как же хотелось знать, что волшебство на самом деле случается!

– Там ваша нянюшка заснула, – раздался рядом звонкий насмешливый голос. Татьяна узнала Николая Пустякова, сына соседа-помещика. – Всех ведьм да чертей вокруг себя соберет. На телеге сидела-сидела, облокотилась на тюк да задремала. Унесет нечисть вашу няньку.

– Никто ее не унесет, – буркнула Ольга и, поправив на себе венок, потянула сестру в сторону поляны.

– Как не унести-то? Знамо дело, в ночь на Ивана Купалу по свету вся нечисть гуляет, только таких вот заснувших и разыскивает. В эту ночь спать нельзя, иначе нечисть заиграется и с собой унесет.

Не слушая угрозы соседа, девушки побежали к няне.

– Будет вас потом какой бес с бородой нянчить, – донеслось им вслед.

– Похоже, это тебя бес вынянчил, – проворчала Оленька, – а нас уже поздно нянчить. Выросли мы.

Свою Филипьевну сестры не собирались давать в обиду. Ни чертям, ни соседу. Они стремительно проскользнули меж костров, отбиваясь от рук, которые приглашали их перепрыгнуть через пламя и на год избавиться от всех болезней и напастей, получить защиту от злого духа и хвори. В глазах мелькали тени ребят, плясали всполохи огня, в темное небо взлетали снопы искр, оглушали вскрики, смех и музыка.

Вырвавшись из круга лиц и оставив веселье позади, они уже медленнее двинулись к повозкам на краю поляны. Их снова окружила ночь. Шум здесь звучал глуше, и Татьяна расслышала шелест листьев над головой. Рядом метались огоньки, не то меж темных стволов, не то в ее глазах. Она остановилась и замерла. Казалось, шаг в сторону – и она потеряется в темноте леса. Ее так манило сделать этот шаг! Она вглядывалась в лес, искала в листве тени – признак нечисти, которая водит свой хоровод.

– Ой! Оленька, ты же моя красавица. Да не сплю я, не сплю. – Бормотание няни выдернуло Татьяну из оцепенения. – Девоньки мои. Танюша!

– Таня, ну что ты! – Ольга потеребила ее за руку. – Тоже, что ли, заснула? Пойдем венок пускать. Девчонки ушли уже!

У озера царила торжественная суматоха. Луна серебрила его поверхность, освещала берег. Камыши гнулись под легким ветерком. Ночь выдалась теплой и приятной. Девушки волновались. Самые смелые и нетерпеливые стояли по колено в воде. Другие переминались с ноги на ногу на берегу, выжидая, что у них получится. Известно: если в ночь Ивана Купалы пустить венок по воде, по тому, куда и как он поплывет, можно узнать свою судьбу. Со стороны, куда венок направится, суженый приедет. Если быстро поплывет да долго не утонет, значит, свадьба будет быстрой и ладной, без препятствий, по любви. А если венок потонет, жди беды.