, к тому же склеенный не лучшим образом, пакет: другого, подходящего размера – рассказ был немал – дома не нашлось, пришлось выкручиваться…).

С того момента как Николай сел в ТУ-134 и всю ту почти (без одного дня) неделю, что он проведёт в Белокаменной (и это была, как потом окажется, самая долгая в их жизни разлука) Ольга не выходила у него из головы ни на минуту!..

Он сходил из самолёта по трапу, доезжал сперва на автобусе до здания аэровокзала, а затем на такси до (тогда ещё не снесённой) гостиницы «Россия», где для него издательством был забронирован на седьмом этаже номер с видом на Кремль, оформлялся, ложился спать; утром вставал, брился, принимал душ, завтракал в ресторане на том же седьмом этаже и наконец отправлялся по делам.

Он спускался в метро, проезжал несколько остановок, поднимался наверх, но на открытом пространстве оставался недолго и, пересёкши площадь и две-три улицы, снова оказывался под землёй, где в пешеходном переходе скользил взглядом по стеклянным витринам сияющих светом торговых ларьков (их тогда называли комками, коммерческие то есть киоски), облепивших сплошными порядками подземные стены, так что свободным оставался только неширокий проход посередине; причём несчётное количество этих «комков» в пешеходных тоннелях столицы не шло ни в какое сравнение с их южным городом, хоть тот и слыл «торгашеским».

Иногда он возле «комков» останавливался, покупал полюбившиеся ему с некоторых пор сигареты «Кэмел», здесь они, в отличие от их города, продавались повсюду, по рублю пачка; здесь же он насмотрит себе швейцарские часы с голубым циферблатом, а Ольге стильную итальянскую брошку, оказавшуюся, увы, подделкой, как и часы, хотя (в отличие от часов) и весьма искусной. Часы прослужат недолго, и он их потом выкинет, а брошку Ольга оставит, и будет беречь как «память о нашем первом свидании», на каком Николай, вернувшись из Москвы, её и подарит.

В издательстве Светозоров ходил по кабинетам, встречался с руководством и начальниками отделов, отвечал, когда спрашивали, и высказывал, когда требовалось, своё мнение или вносил предложения, участвовал в обсуждении рабочих планов, то соглашаясь и поддерживая, а иногда споря с тем, что ему представлялось спорным; он просматривал свежеотпечатанные книги со своими переводами, подписывал всякие-разные бумаги в бухгалтерии; после работы пил пиво в баре с коллегами из издательства, а в один из вечеров – коньяк в ресторане с главредом журнала, солидным до какой-то даже величественной монументальности, так что при его появлении поневоле хотелось встать, и сказочно седогривым (не шевелюра – седая копна-стог: абсолютно, как вата, белая, блескучая, как леска, и раскудрявая, как тот барашек-чемпион, какого видел Николай на ВДНХ накануне).

Редактор его хвалил, по-отечески похлопывая по плечу, и находил крайне забавным – ха-ха! – тот факт, что Николаева рукопись была упакована в самодельный конверт из плотной коричневой бумаги, в какую в те годы заворачивали харчи в гастрономах, а в «Промтоварах» одежду и обувь. «Ну, признавайся: конверт – ручная работа, да? – допытывался среброголовый насмешник. – А клеил, – подмигивал, хохоча, – сам иль, может, помогал кто? Зазнобушка-то имеется? Вижу, вижу, что имеется, мне и говорить ничего не нужно, у меня, брат, глаз на такие вещи намётан! Не женат пока? Нет?.. А на свадьбу-то пригласишь? А то ведь я приеду!..» Николай потом приглашал, но тот не приехал, укатил в очередную свою загранкомандировку, то ли в ФРГ (к слову, ГДР в ту пору тоже была ещё жива-живёхонька), то ли в Австрию; в те, «горбачёвские», годы, не в пример прежним временам, уже стало можно посещать и капстраны, а не соцлагерные только, и все, кто имел возможность, что называется, ловили момент… Между прочим, два-три лишних дня, что проторчал Николай тогда в Первопрестольной, он прокуковал (но, впрочем, был ничуть не в обиде) как раз по его, редактора, милости (а то б они с Ольгою, конечно, встретились раньше!), и по той же самой причине, по какой тот позднее не приедет на свадьбу: литературный путешественник (чьего возвращения дожидался в столице Светозоров) задержался тогда в США, куда летал «в рамках обмена опытом с американскими коллегами в составе делегации главных редакторов ведущих советских газет и журналов», как о том в советских же газетах потом и напишут…