Унося скот со стойлами. Неоптолема с врагами

500 Видел сам; на высоком пороге Атридов двоих.

Зрел меж ста дочерей и невесток Гекубу, Приама, —

Кровью залит алтарь, где огонь освящён старцем был.

Брачных спален полста, – на потомков надежда; с приходом

Двери, варварским гордые златом, разрушат враги, —

505 Что огонь пощадил, – достаётся данайцам в доходы.

Спросишь, может, о том, – а каков был Приама удел?

Видя, – занят врагом погибающий город, что входы

Вскрыты царских палат, что данаец дворцом завладел;

И отвыкший от битв старец, слабой рукою доверил

510 Тело дряхлое латам, и меч бесполезный надел, —

Прямо в гущу врагов устремляется в поисках Смерти.

В самом сердце дворца, там, под сводом небесным, стеной

Был огромный алтарь, только лавр густолистые ветви

Простирает над ним, осеняя Пенатов собой.

515 Без надежды с Гекубою дочери сели там клубом,

Жались вместе они, как голубки под чёрной грозой,

Обнимая богов вечных статуи. Тут же Гекуба

Мужа видит в доспехах, приличных лишь юным годам, —

Молвит: «Бедный Приам, что за умысел, страшный и грубый,

520 Взять тебя заставляет оружие это? Куда?

Не в таком подкрепленье, увы, в ратоборцах надёжных

Мы нуждаемся! Если б пришёл и мой Гектор сюда…

Отойди же скорей! Защитит этот жертвенник божий,

Или вместе умрём!» И, промолвив, призывно манит

525 Старца внутрь и сажает в укрытьи священном, сторожком.

В этот миг, ускользнув от резни, что там Пирр учинит,

Сын Приамов Полит появился. Средь вражеских копий,

Ранен, вдоль колоннад по пустынным палатам летит;

Следом гонится Пирр, разъярённый пролитою кровью, —

530 И, вот-вот он ухватит его, или пикой найдёт.

Все ж Полит убежал, – он упал, истекающий кровью,

Наземь; дух на глазах у родителей тихо уйдёт.

Тут Приам, хоть над ним уже верная Смерть шла дорогой,

Гнев не смог удержать, и воскликнул он слабо: «Вперёд

535 За злодейство тебе, и за дерзость преступную боги, —

Коль карает преступных ещё справедливость, ну, что ж, —

Всем, что ты заслужил, воздадут, и заплатят же строгой

Платой зверю, что мне ты сыновнюю гибель даёшь

Видеть, – взоры отца запятнал лицезрением Смерти.

540 Не таков Ахиллес; что тебе он родитель, ты лжёшь, —

Прав молящего он устыдился, и чести был верен, —

Бездыханное Гектора тело Приаму-врагу

К погребенью отдал, и пути невредимо доверил».

Молвив так, без размаха копьё рукой слабою ткнув,

545 Старец тихо метнул, но копьё отскочило безвредно

От верхушки щита, стали прочной послышался гул.

Отвечал Пирр: «Ступай же, и вестником будь, и поведай

То Пелиду-отцу. Как в печальных деяньях горю,

Рассказать не забудь и о выродке Неоптолеме,

550 Так умри же!» И вот он, промолвив, влечёт к алтарю

Старца, – в крови убитого сына скользит неприятно;

Взяв за волосы левой рукою царя он, смотрю, —

Правой меч достаёт, и вонзает в бок по рукоятку.

Так скончался Приам, и судил перед Смертью сам рок

555 Трои славной пожар и крушенье Пергама зреть ясно;

Хоть при жизни властитель земель и народов, как бог,

Азиатских он был. И лежит на прибрежье троянском,

Голова с плеч снята, безымянного тела кусок.

Обомлел я, – впервые объял меня ужас угарный, —

560 Образ милый родителя мне представлялся в тот миг,

Ведь я видел, как царь наш, ровесник ему, от удара

Испустил дух навек. Предо мной вид Креусы возник,

Дом разграбленный мой, малолетнего Юла погибель.

Оглянулся, смотрю, – отзовётся ли войско на крик?

565 Ослабевши, спустились на землю все, бой уж покинув,

Спрыгнув, или огнём истомлённые, взяты в испуг.

Я один; на пороге святилища Весты, взгляд кинув,

Тиндарея дочь вижу, что скрылась в убежище, вдруг

На спасенье надеясь. При зареве ярком пожара